Невеста для царя. Смотры невест в контексте политической культуры Московии XVI–XVII веков

Однако, как бы сильно ни поразила Алексея Михайловича смерть супруги, он и весь его двор, должно быть, запаниковали после смерти 14 июня 1669 года четырехлетнего царевича Симеона Алексеевича, за которой последовала 17 января 1670 года и смерть старшего царского сына и наследника, шестнадцатилетнего царевича Алексея Алексеевича. Теперь осталось только два наследника — слабый здоровьем восьмилетний Федор и психически неполноценный двухлетний Иван. Задачей царя стало найти супругу, которая родила бы ему еще сыновей. В ноябре 1669 года царь приступил к поискам новой невесты, вызывая к себе претенденток небольшими группами — от 2 до 8 человек. Он увидел 33 девушки в ходе 8 сессий до смерти в январе Алексея Алексеевича. После этого, между февралем и апрелем 1670 года, он отсмотрел еще 38 кандидаток в ходе 10 сессий (см. табл. 5.1)[705]. Через несколько месяцев отсматривания невест, в середине апреля, царь остановился на двух финалистках: Овдотье Ивановне Беляевой, которую сопровождали ее дядя Иван Шихирев и бабушка инокиня Ираида, и Наталье Кирилловне Нарышкиной, родственнице Артамона Сергеевича Матвеева, одного из царских фаворитов (племянница жены Матвеева, Евдокия Петровна Хомутова, состояла в браке с дядей Натальи, Федором Полуектовичем Нарышкиным)[706]. Но, как это было и с первой женитьбой Алексея Михайловича, выбор им невесты породил заговор.

Таблица 5.1. Сессии просмотра кандидаток в невесты царем Алексеем Михайловичем, 1669–1670 годы

* Из них три из Великого Новгорода, одна из Суздаля, две из Костромы и две из Рязани.

** Из них одна из Владимира, одна из Великого Новгорода, одна из Костромы (четвертая, скорее всего, из Москвы).

Как только стало понятно, что царь определился с выбором (симпатии, по-видимому, были на стороне Беляевой), обнаружилось два письма: одно на полу в вестибюле Грановитой палаты, другое в вестибюле Шатерной палаты. Письма были переданы Богдану Хитрово, другому царскому фавориту и, возможно, лидеру царского двора. Хитрово незамедлительно отнес их царю. Сами письма не сохранились, поэтому точное их содержание неизвестно. Забелин предположил, что они были написаны противниками брака с Нарышкиной и содержали какие-то обвинения в ее адрес[707]. Подозрение быстро пало на Ивана Шихирева, дядю Овдотьи Беляевой, который был, вероятно, слишком откровенным сторонником кандидатуры своей племянницы во имя собственных интересов. Ранее, во время отбора кандидаток, Шихирев был обеспокоен после предположения Хитрово, что его племянница непригодна для брака из‐за «худых рук», и он попытался убедить иностранного врача, приглашенного для осмотра претенденток, засвидетельствовать здоровье и нормальные пропорции Беляевой. Во время следствия по делу писем доктор Стефан фон Гаден передал свой разговор с Шихиревым, который был незамедлительно арестован. Под немилосердными пытками при допросе Шихирев сознался, что делал все возможное для защиты интересов племянницы, в том числе требовал от фон Гадена и архимандрита Чудова монастыря (будущего патриарха Иоакима) вмешаться в выбор невест в ее пользу. Но свое участие в создании писем он упорно отрицал.

Когда Шихирев не дал ответов на животрепещущие вопросы, то следствие, которое вел лично царь, пошло по другому пути: 24 апреля 1670 года у всех дьяков, служивших в канцелярии, были запрошены образцы их почерка для сравнения с двумя фразами из писем[708]. Полных совпадений не нашлось, и через два дня весь двор был собран у Постельного крыльца, где были продемонстрированы оба письма. Всем собравшимся было приказано рассказать все, что им известно об этих письмах, под угрозой царской немилости. На том история и закончилась. Источники молчат о результатах расследования. Автор писем так и не был обнаружен. Но если уйти от наказания заговорщикам удалось (только, конечно, не Шихиреву, который, согласно Забелину, был, скорее всего, невиновен), то их замысел проконтролировать выбор царя провалился. Через девять месяцев, 22 января 1671 года, Алексей женился на Наталье Нарышкиной.