Невеста для царя. Смотры невест в контексте политической культуры Московии XVI–XVII веков

Текст официального описания начинается с событий накануне свадьбы — с субботы, 17 июля. Согласно этому тексту, царь огласил свое желание жениться на Грушецкой ближайшим «бояром и окольничим и думным и ближним людем»[763]. Затем он призвал патриарха, чтобы информировать его о своих планах и испросить благословения. Патриарх его благословил, прочел благодарственные молитвы и произнес краткое поздравительное слово[764]. Затем о свадьбе сообщили остальным придворным — «и бояром, и окольничим, и думным людем»[765]. Играя предписанные им роли, созванные придворные делали вид, будто впервые слышат об этой новости (хотя при той бурной деятельности, что была связана с созданием первоначального свадебного чина за месяц до этого, вряд ли кто-то при дворе не знал о планах Федора III): «И он бы, святейший патриарх, о том ведал и ко Господу Богу молитвы своя принес, дабы той всемогущий Владыко и Творец то его государское намерение благоволил привести к совершению, да и бояром, и окольничим, и думным людем о том объявить изволил же. Егда слышавшее сия глаголы от святых его государских уст, радости неизреченныя наполнишася и благодарил в Троице славимаго Бога, яко по неизреченней своей милости благоизволили святому благочестивому государю царю тако сие праведное и благое дело начатии»[766]. Также в субботу Агафью Семеновну поселили в царицыных хоромах и дали ей символический титул «царевна», что, как мы уже видели, было традиционно для XVI и XVII веков[767]. Затем Федор

изволил итти тайно в соборную и апостольскую церковь Причистыя Богородицы честнаго и славнаго Ея Успения для моления, а против прежних чинов святейшему патриарху в собор выходу для благословения не было для того, что великий государь изволил приитить тайно. И соверша в соборе по своему государскому намерению моление, изволил ис церкви итить в свои государские хоромы[768].

День закончился тем, что стражники, патрулировавшие кремлевские стены, ворота и решетки, заняли вечером, «за час до вечерняго благовесту», свои места[769].

Сама свадебная церемония 18 июля, в воскресенье, была проведена очень тихо — без пиров, грандиозных процессий, речей и моря придворных, т. е. без того, что было типично для традиционной русской свадьбы. В единственном списке придворных в официальном описании свадьбы перечислены те, кто был назначен в небольшую свиту, которая прошла процессией к церкви на церемонию венчания:

А против прежняго их царского чина никаких чинов не было, только за ним великим государем было: бояря, князь Никита Иванович да князь Яков Никитич Одоевские, князь Юрьи Алексеевич да князь Михайло Юрьевич Долгоруково, князь Федор Федорович Куракин, Иван Богданович Хитрово; окольничей Иван Тимофеевич Кондырев; постельничей думной Иван Максимович Языков; стряпчей с ключем Михайло Тимофеевич Лихачев[770].

В этот список вошли отцы двух кандидаток из июльского смотра невест, организованного И. М. Милославским (Куракин и Хитрово), и царские фавориты (Языков и Лихачев). Окружение патриарха было примерно таким же небольшим: в тексте есть список из двух протоиереев, двух ключарей, дьякона и двух государевых певчих[771]. В этом месте повествование прерывается объяснениями необычной малочисленности свиты: помимо тех, что указаны, «никого чиновых людей не было», поскольку «итить переходами» на благословение своего брака государь пожелал только с ближайшими советниками[772]. Это было поразительное сокращение, даже по сравнению со свадьбой его отца в 1671 году, которая была во многих отношениях более серьезной, церемониальной, нежели праздничной: с царем Алексеем в процессии («за государем») было 10 бояр, 8 окольничих, казначей, постельничий и 9 думных дворян, а также свадебный поезд из 42 стольников и 18 дворян[773]. Вероятно, в качестве компенсации за скромные торжества венчал царя Федора III с супругой патриарх, а не царский духовник — впервые со времен второго брака Ивана IV в 1560 году первоиерарх венчал царскую чету (за исключением женитьбы Лжедмитрия I)[774].