Невеста для ЗОРГа

— Сейчас я тебя «святой» окроплю, — Корчаев, не выпуская изо рта папиросу, с другого берега прицелился в меня брандспойтом «нашей пожарки». Однако не заладилось чего-то, под клапан поднесло или просто вода закончилась, и струя аргентита всего лишь плюнула в канаву с мертвой водой.

Показалось, что выдохнул некто огромный, валя с ног потоком воздуха. Меня отбросило к грузовику МПВО. Ярко-оранжевые снопы огня взлетели над канавой; вспыхнул мостик-настил. Тут же что-то ухнуло в кирпичном здании цеха, и даже мокрая земля начала дымиться.

Отрезанные огнем пожарные с Гориивановым во главе толкали заглохнувшую так некстати машину. А потом треснул бак с аргентированной водой и в тех местах, где она потекла на землю, тоже вспыхнуло пламя. Пришлось отходить.

Корчаев, матерясь, рубящими жестами показывал, куда надо направлять выдвижную лестницу, чтобы потом по ней перебраться как по мосту. Ребята сгрудились возле стены — огонь туда еще не добрался. Водитель городской пожарной машины, пристально смотрел на противоположный берег, охваченный огнем; его румянец поблек.

— Не выдвинут они до конца лестницу, — как-то совершенно спокойно сказал он. — У нас такая же беда: лестница-то германская, «магирус», а лебедка наша, саратовская, клинит при полной вытяжке.

Я хотел какие-нибудь хорошие слова сказать этому трусу, только что прятавшемуся в кабине от «темных», а теперь так степенно рассуждающему. Михей тряс кулаками, а я все подбирал слова поласковее и потеплее, но, когда повернулся к водиле, тот уже крутнул рукоять «ЗиСа» и, прыгнув за руль, дал газу.

— Короткая, не достанет! — крикнул он.

Мы отскочили, красно-белый грузовик понесся к пылающему мостику.

— Куда он?! Стой! — орал Михей вслед, но автомобиль уже скрылся в дыму.

Перескочив мостик, машина, наконец, показалась и, как корабль, швартующийся у пирса, плавно подъехала к нашим. Водитель, откинув полог брезентового полотна, приказал ложиться на пол, а затем накрыться. Приняв всех на борт, он задним ходом направил «ЗиС» назад. Снова в дым и огонь.

Ничего не видно. Зато было слышно, как пожарная машина, поперхнувшись, остановилась, вздрогнула, потом еще раз рыкнула и тысячи оборотов двигателя бесполезно закрутили колеса в воздухе. А потом все затихло.

Через дыры в дымовой завесе я заметил, как вспыхнули и погасли тормозные огни. Загудел клаксон грузовика. Длинно, призывно.

— Дай! — Сарафанов забрал каску у замершего, как истукан, пожарного, и начал махать ею и зажженным фонарем над головой вправо-влево, стоя точно напротив съезда с мостика.

Взревел движок, покатились бревна настила. Длинные руки, сплетенные из огненных сполохов, пихали машину с мостика, зависшую над горящей канавой. И тогда святой или дух, что помогает пожарным, подтолкнул вверх грузовик, и тот выскочил из огня. Ребята посыпались на землю, мы сбивали пламя.

— Влево-вправо, прямо, — водитель, спрыгнув с подножки, трясся и повторял: — Влево-вправо… вправо-влево. Я увидел… влево-вправо!

— Что это с ним? — Горииванов, снимая на ходу тлеющую гимнастерку, остановился и удивленно посмотрел на пожарного.

— Да так, — Михей усадил парня под дерево и сунул ему в руки фляжку, — жизнью рисканул малость, тебя спас. Теперь пусть отдохнет. Это ведь мы только богатыри сказочные, — я сразу вспомнил Полюдовские байки про Шмелингоф-гору, — а он так, — Михей широко улыбнулся и развел руками, — обычный герой.

Глава 7 Ситник

Проводив Корчаева и его команду, мы с Хавьером и Гориивановым двинулись к цеху. Михей с Ерохой ушли в обход по территории склада, а «паравозники» занялись трупами «темных».

Полыхающий вокруг огонь обессилел, упустив добычу. Он таял и рассеивался. Как ни странно, но пожар зданию особо не навредил. Да, окна остались без стекол, появилась парочка дыр в крыше, и треснула кладка в торце. И все. Бочки и сбитые гвоздями ящики в огромном помещении первого этажа слегка обуглились, но не сгорели, даже лестница, ведущая на второй этаж, оказалась совершенно целой.

Поднявшись, мы пошли по длинному коридору. Пахло озоном. С прошлого года, после спешной эвакуации, в кабинетах царил канцелярский хаос: из столов торчали не задвинутые ящики, папки в шкафах стояли набекрень, а то и вовсе валялись, где попало.

Каково же было мое изумление, когда предпоследняя справа комната оказалась аккуратно убранной. Хотя после тушения пожара на полу чернели лужи воды и валялись осколки стекла, тут просто сияло. Поразили стены, оббитые листами жести, — отполированный до зеркальности металл породил не меньше десятка моих кривых отражений и сбивал с толку. Но насторожило меня до мурашек что-то большое, темнеющее за полупрозрачной занавеской, разделившей комнату пополам.

Держа ЭТР перед собой, я кивнул Руису, стоящему в дверях. Испанец бесшумно подкрался и отдернул занавеску. Огромный серый чан в углу по-прежнему держал в напряжении. Внутри этой мрачной чугунной емкости что-то шлепало, ворочаясь и булькая. И еще здесь смердело.