Невеста моего сына

Даже у меня в ушах до сих пор звенит от ее криков.

— По времени вставать уже пора.

От моего ответа Саша вся леденеет. Вижу, как одеяло соскальзывает с плеча. Как покрывается мурашками кожа вокруг соска, который я мог бы целовать или гладить до тех пор, пока она бы не заснула изможденная на моем плече.

Но не буду.

— На счет Москвы…

Слова оседают пеплом. Раздирают глотку, как вставшие поперек рыбные кости.

— Можешь не уезжать. Я получил, что хотел. Больше этого не повторится. А теперь мне надо в душ и переодеться.

В меня летит подушка, но спасает москитная сетка, про которую Саша забыла. А я нет.

Саша вскакивает на кровати, путается в креплениях. Она обязательно из нее выберется, но я этого уже не увижу.

Я ухожу.

Мне даже не нужно забирать чемодан. Его увезла с собой и забрала при заселении Алена. Слышу, как за спиной звонит телефон, но щебет прерывается и в прикрытую мной дверь в тот же миг прилетает что-то тяжелое.

На часах уже шесть по местному. Сегодня мы рано выезжаем в заповедник и скорей всего, Алену уже тоже разбудили звонком с рецепции.

В номер вхожу без стука, да дверь и не заперта. Алена прождала меня всю ночь. Она уже не спит и награждает меня долгим внимательным взглядом.

— Как прошла ночь? — интересуется она.

— Не твое дело. Собирай вещи.

Она нужна была мне здесь для одной цели, но возложенные на нее надежды не оправдала. Не хочу, чтобы она и дальше вымещала злость на Саше.

Она никак не реагирует, только вскидывает брови.

— Возвращайся в Москву. Все кончено.

Я иду в ванную, но не успею запереть дверь. Алена возникает на пороге с улыбкой, которая не сулит ничего хорошего.

— Твой сын звонил, Николай. Знаешь, оказалось, Адам считает, что они с Сашей взяли паузу в отношениях. Спрашивал меня, как ему лучше восстановить отношения?

Перед глазами мелькают белые пятна.

«Паузу»? Она что, не рассталась с ним нормально после ресторана?

Но она ведь сказала, что с Адамом все кончено.

Ага. МНЕ. В метро.

Чувствую себя так, как будто мне врезали по яйцам.

— Как думаешь, что скажет твой сын, если узнает, что отец трахнул его девушку?

Медленно поворачиваюсь к Алене. На лице торжество, и она даже не пытается это скрыть.

— Так вот зачем ты провернула эту хрень с отменой брони, — цежу я.

Она касается кольца и прокручивает на пальце.

— Я ведь не слепая, Николай. У тебя разве что слюна не текла при виде нее. С самого первого ужина у тебя дома. Я думала показалось, но ты ведь и здесь себя никак не сдерживал! А вот Адам этого не заметил. Если я вернусь в Москву… Как думаешь, может, мне встретиться с ним и рассказать, как успешно и плодотворно проходит твоя экспедиция?

Надвигаюсь на нее, вжимая спиной в стену коридора.

— Скажешь Адаму хоть слово и тебя сожрут львы, богом клянусь.

Что-то в моих глазах подсказывает ей, что я сейчас не шучу.

— Что ж… — она через силу, но все-таки улыбается. — Тогда я, наверное, остаюсь? Прими душ, Николай, от тебя воняет.

Кое-как раздеваюсь, встаю под душ, упираясь руками в кафельную плитку. И закрываю глаза, чтобы не видеть, как наливаются темным следы укусов на моих предплечьях.

Я только что все испортил.

Глава 19. Саша

Глядя на земли Уганды через окно автобуса, рассеяно касаюсь выбеленных локонов, кое-как собранных утром дрожащими руками в высокий пучок на макушке. «Рыжая» произнес он с удивлением.

Да, когда-то мои волосы были такого же насыщенно-горчичного цвета, как эти угандийские тропинки, но с натуральным цветом у меня сложные отношения. Как и с Угандой.

Да что там… Как и с любым другим человеком, который появляется в моей жизни.

Дорога до заповедника «Королевы Виктории» долгая. В автобус я вошла первая и спряталась в дальнем конце. Пока едем, чтобы отвлечься от мелькающих перед глазами картинок вчерашней ночи, глядя на красную землю, представляю, что мы… на Марсе. А наш автобус — шаттл с первыми переселенцами, из которых не все переживут сложности.

А некоторые из нас явно заслужили особо мучительную смерть. Особенно один мужчина, который, нацепив солнечные очки, вошел в автобус последним и теперь намерено делать вид, что ничего такого прошлой ночью не произошло.

Но сказывается бессонная ночь, и незаметно для себя я все-таки засыпаю, так и не решив, как именно убью колониста Одинцова: жестоким вирусом, руками кровожадных пришельцев или просто разгерметизацией скафандра.

Через несколько часов автобус делает первую остановку, и я просыпаюсь. Все выходят размяться. Прячу покрасневшие глаза за солнечными очками, стараясь держаться Зины, но когда та убегает в дамскую комнату, рядом оказывается бодрый Витя. Вот кто уж точно выспался этой ночью и теперь аж рвется на подвиги.

— Ты же первый раз в Африке?

Киваю.

— Так идем фоткаться! Мы ведь тут не просто так остановились! Что ты вареная такая?

Наш автобус припарковался чуть поодаль от туристической толкотни, почти все здесь не в первый раз, но теперь именно туда меня и тащит Витя. Нас облепляют чернокожие дети, тыча в лицо бусами, магнитами и другими бесхитростными сувенирами.

— Есть хорошие манго? — спрашивает на английском одного из них Витя.