Невеста моего сына

Машин в лагере у нас было две, на них мы сюда и добрались. Джип, который привез меня, уже укатил обратно к ученым. Но оставался второй. Запасов горючего было мало, так что я закинул еще одну канистру в багажник. Когда проверял необходимые запасы, то услышал за своей спиной удивленное:

— Ник? А ты что здесь делаешь?

Я обернулся на голос Ричарда. Вспомнил про звонок адвоката, из-за которого вернулся в лагерь, но понял, что и сейчас мне тоже не до Ромы. И если он звонил из-за Адама, мой выбор опять будет не в пользу сына.

Адам, в отличие от Саши, в безопасном городе и ради него Роман Исаев сделает все, что будет в его силах, чтобы спасти моего сына. А вот Саше здесь и сейчас могу помочь только я.

Я кратко обрисовал ситуацию Ричарду. Британец мрачно покачал головой.

— Что ж, боюсь, что если ты найдешь девчонку, ее тоже придется отстранить от экспедиции. Понимаю, что она надеялась на твою протекцию в случае чего, но нельзя же вот так сбегать, даже если она спит с тобой. Прости, Ник, но я буду против того, чтобы она оставалась здесь и дальше.

Я стиснул челюсть и кивнул. Ричард, кажется, был уверен, что я начну защищать молодую любовницу, а потому выглядел удивленным, когда я не стал этого делать.

Сейчас Саша действительно преступила грань дозволенного. Я был с ним согласен. И ненавидел себя за это.

Когда я покинул лагерь, солнце уже скрылось за горизонтом. Вокруг машины сгустилась тьма. Я давил на газ, рывками освещая дорогу перед собой. Машина подпрыгивала на рытвинах и треснувшей из-за засухи колее. Виски ломило от боли, так сильно я стискивал зубы.

Одна. Без оружия. На велосипеде. В погоне за дикой львицей.

Помоги мне боже найти ее живой.

И при этом не убить собственными же руками.

Глава 32. Саша

Завидев оранжевые всполохи огня между низких кустарников, быстрее заработала педалями. Легкие горели, а сердце выпрыгивало из груди.

До рыбацкого поселения было уже рукой подать, когда в самый последний момент до меня донеслась чистая английская речь.

Я дала по газам.

А стоило остановиться, как совсем рядом раздался невероятно громкий смех гиен. Я вздрогнула всем телом, оглядываясь в поисках хищников, но странные звуки так же резко оборвались.

Мужской голос громко матернулся и зло гаркнул на английском:

— Да как так, Билл, кусок ты дерьма! Ты ведь испортил запись!

Ни жива, ни мертва, я так и стояла в каком-то шаге от поворота, за который должна была еще секунду назад вылететь на всех порах. Мужчины снова ругались. Спрыгнув на землю и стараясь двигаться бесшумно, оттащила старый тяжелый велосипед с дороги в заросли. Черт, черт!

Снова раздался хохот гиен, но он также резко оборвался, как и в прошлый раз, с шипением зажеванной пленки.

Магнитофон? До сих пор?!

По коже пробежал холодок. О таком я читала только в книгах и была уверена, что такой способ приманивания львов уже давно в прошлом. Но оказалось, что нет.

Это даже хуже, чем деревня. Если жителей можно было предупредить о том, что в округе бродит львица, и попытаться уговорить не стрелять, то уговорить браконьеров будет сложнее.

Хотя я даже задела звонок на руле, пока перетаскивала велосипед с дороги в заросли, все внимание браконьеров сейчас занимала неисправная запись, которая должна была приманить к ним львиц.

У львов на подкорке были прописаны истины: если где-то пировали гиены, издавая при этом очень характерный хохот, они всегда устремлялись на этот зов, надеясь поживиться добычей. На такой обман во все времена велись даже сытые и здоровые львы, что уж говорить об одинокой голодной Шеме.

Таун и остальные львицы могли даже ничего не услышать. Я помню, их расположение на карте. Шема была южнее всех, когда внезапно сорвалась с места и понеслась в обратную сторону.

Она привыкла выживать в одиночестве, а значит, всегда была настороже. Различив знакомые звуки, Шема тут же сорвалась с места. Наверняка к тому же не хотела делиться едой, а принцип «одна за всех» сейчас для нее ничего не значил. Если бы запись у браконьеров работала дольше, возможно, остальные львицы тоже пришли бы на звук. Но ее услышала только Шема. И поступила до ужасного эгоистично и теперь, должно быть, бродила где-то рядом. Не зная, что находится в шаге от гибели.

Слабый отсвет костра давал возможность осмотреться, прежде чем ставить куда-то ногу, что я и делала. Очень боялась наступить на какую-нибудь змею, пока пробиралась по дуге, вокруг лагеря через какие-то колючие заросли. Их ветви цеплялись за волосы и одежду, а еще, как мне казалось, невероятно громко хрустели и трещали, и только каким-то чудом я до сих пор оставалась незамеченной. Велосипед я бросила в шаге от дороги, тащить его сквозь бурелом — идея гиблая.