Невеста моего сына

Но за моей спиной осталась другая машина.

Работающий двигатель затих. Хлопнула дверь. Я стояла, ни жива, ни мертва, вслушиваясь в осторожные шаги. Не зная, что делать дальше и куда бежать, если сейчас буду обнаружена.

И тогда, перебивая запах дыма от костра, металлический привкус крови, дым от ракетницы и даже выхлопы бензина, ко мне вдруг прорвался знакомый аромат бергамота и лимона, такой неуместный и такой любимый.

Я громко всхлипнула и тут же зажала рот руками.

Но уже выдала себя.

Одинцов вывернул откуда-то сбоку, и я тут же вцепилась в него обеими руками. Заскользила по жестким, напряженным под одеждой, мышцам, не веря в то, что он нашел меня и что он действительно настоящий. Он рывком прижал меня к себе с левой стороны, отводя в сторону правую руку, в которой был пистолет.

Второй выстрел.

Это был он.

Я уткнулась в его плечо и разрыдалась.

Глава 33. Саша

— Сядь в машину.

Сейчас тени от догорающего костра легли на его скулы, делая их еще более резкими. Я словно увидела перед собой того мужчину, каким он был в день нашего первого знакомства, — с непроницаемым лицом, поджатыми губами. Неприступного и сурового. Чужого.

Столько времени я пыталась сократить пропасть между нами, но только в эту ночь, глядя на него в полумраке брошенного лагеря браконьеров, поняла, что эта разница между нами так никуда и не делась.

И, возможно, никуда и не денется.

Нам просто не нужно делать вид, что мы одинаковые. Просто попытаемся жить дальше, учитывая наши различия, а не стараясь их всячески игнорировать. Может, будет лучше, если мы открыто признаем и примем тот факт, что мы разные во всем, начиная от темперамента и заканчивая социальным статусом. И не будем пытаться дотянуться друг до друга, при этом только отдаляясь.

Может быть, именно об этом Ник и хотел поговорить со мной перед тем, как уехал в рейд за бегемотом. Но не успел.

А сейчас я совершила ошибку, и прекрасно знала это, но даже осознание вины не могло успокоить сердце, которое разрывалось на части от того, что теперь Одинцов больше не смотрел на меня. Его темно-синие глаза сканировали пространство вокруг лагеря, особое внимание уделяя бурым пятнам крови в том месте, где лежала туша импалы.

— Сядь в машину, — повторил он, не глядя на меня.

— А ты? — я шмыгнула носом.

— Мне нужно найти Шему. Иди в машину, Александра. И не высовывайся, очень тебя прошу.

Он дождался, пока я заберусь на переднее сидение, и захлопнул дверь. Поправив кобуру на поясе, обошел по диаметру брошенный лагерь, внимательно осматривая каждый сантиметр,  но ничего интересного в лагере не было. Браконьеры бросили только неработающий магнитофон.

К нему Одинцов и подошел. Нажал зеленую кнопку, и я вздрогнула от мерзкого хохота гиен.

Как только запись оборвалась, Ник перемотал ее и снова включил, осматривая окрестности.

Хватило пяти коротких сеансов.

Уже через минуту из густой чернильной ночи послышался недовольный низкий рокот. Я вся сжалась, хотя и была под защитой автомобиля, тогда как Ник оставался на открытой территории. Пусть и с оружием.

Похоже, мой выстрел из ракетницы все-таки напугал Шему, как я и рассчитывала, и она бросила импалу. Благодаря этому выстрелу Одинцов и меня нашел тоже, поскольку был как раз рядом и тоже держал путь в деревню.

Если бы я не выстрелила, Шема была бы уже мертва.

А теперь живая именно она проступила из темноты, бесшумно, как призрак.

— Шема, — выдохнул Ник. — Ну, здравствуй, бедовая ты кошка.

Я забыла, как дышать.

Сначала из полутьмы показалась большая медовая голова с темными карамельными ушами. Львица сощурила янтарные глаза, оставаясь в пяти метрах от человека, но за кругом света от костра мир тонул во тьме. И она была готова при любом резком звуке снова сорваться туда.

Шема обнажила верхние клыки, но беззвучно, пусть и жутко, а потом вдруг пошла вперед, мягко ступая огромными слегка пятнистыми лапами.

Одинцов стоял, не шелохнувшись.

Она все еще была голодна. А здесь лежала туша, даже внутренности которой она так и не успела попробовать. Самое вкусное лакомство все еще ожидало первого, кто заявит право на эту добычу. А ведь на записанный хохот гиен могли прийти и другие кошки заповедника. Но между голодом и бегством, Шема выбрала кое-что третье.

Низко опустив голову, Шема в движении потерлась о бедро, приветствуя Одинцова, чем едва не сбила его с ног. Я увидела, как он сделал глубокий судорожный вдох, когда коснулся большой львиной головы. Запустил пальцы в пыльную шерсть и слегка взъерошил.

Макушкой она достигала ему бедра, огромная, тяжелая, способная завалить его одним ударом.

Но вместо этого львица, сделав круг вокруг человека, села прямо перед ним, по-прежнему жмурясь, как от солнца. Но на самом деле, от его несмелой ласки. И потому что была рада его видеть.

Я так и осталась сидеть с разинутым ртом, зачарованная этим зрелищем. Даже когда Ник гладил ее спящую под наркозом, это уже тогда завораживало. Сейчас же это было в сто раз круче. Шема была настоящей, огромной и свободной, и стояла так близко от Одинцова, который совершенно точно был ей хорошо знаком.