Невеста по фотографии

Увидев кровать, которой не было в гостинице в Кобе – в той комнате-татами все спали на полу, – Подыль растерялась. Конструкция казалась девушке очень высокой и узкой, поэтому она подумала, что непременно с нее упадет во сне на пол, если не будет за что-нибудь держаться. Идея держаться во сне за Тхэвана, так же как и мысль о том, что она упадет, вгоняли Подыль в краску.

– Ты впервые видишь кровать? Поставили новую в прошлом месяце. После ночей, проведенных на жестком полу, спать в кровати будет очень мягко, будто бы в облаках. Это специально для тебя, так что насладись хорошенько.

На довольные речи хозяйки о кровати лицо Подыль запылало ярче, чем закат за окном.

– Энто, дык нет, я не энтим восхищаюся. У одевала цвет красивый, вот я и смотрю.

– И одеяло тоже новенькое. Ты первая, кто под ним будет спать, так что приятных тебе сновидений. Я видела только невест, рыдающих из-за того, что их мужья старики, поэтому мне так приятно, что муж твой будущий молодой. Отдохни, а потом спускайся на ужин, когда услышишь звон колокольчика.

Хозяйка занесла полотенца и вышла.

Когда женщина спустилась вниз, а они остались вдвоем, стоявший в двух-трех шагах от нее Тхэван направился к двери. Казалось, стук сердца Подыль заполнил весь коридор. Тхэван занес чемодан девушки в комнату и сказал:

– Я схожу по делам и вернусь. Если не приду к ужину, то иди есть без меня.

Не дав Подыль вставить и слова, мужчина широкими шагами покинул комнату и спустился вниз. Только когда затих его разговор с хозяевами и он вышел из гостиницы, Подыль смогла свободно вздохнуть. На самом деле было неплохо, что она осталась одна. К волнению по поводу того, что она плохо пахнет, добавлялась неловкость, оттого что она вдвоем в одной комнате с мужчиной.

Девушка вернулась в комнату, подошла к окну, раздвинула еще более воздушные, чем рукава блузки Хончжу, кружевные шторы и выглянула на улицу. И хотя ей не видно было Тхэвана, так как окна выходили не на дорогу, Подыль могла рассмотреть задний дворик, где висело постиранное белье, ближайшие окрестности, а еще горы. Вид не сильно отличался от того, что открылся ей по приезде. Подыль осторожно присела на кровать, но как только под ней начал пружинить матрас, поспешно встала, опасаясь нового приступа тошноты.

Подыль взяла полотенце и спустилась вниз. Общая ванная выглядела точно так же, как и в гостинице в Кобе, за исключением того, что тут не было банного чана. Принимая ванну, Подыль услышала доносившийся снаружи женский плач. Она выключила воду и прислушалась. Это была Хончжу. Девушка наскоро оделась и выбежала из ванной. Громко рыдавшую и пытавшуюся выйти из гостиницы Хончжу держала хозяйка заведения.

– Хончжу! Почём ты плачешь? Что стряслось?

Увидев Подыль, девушка плюхнулась на пол и заплакала еще сильнее, барабаня руками по полу. От долгих рыданий глаза ее опухли, а прическа и одежда изрядно потрепались.

– Ты ее подруга? Пожалуйста, проводи ее наверх и постарайся успокоить, – тихо попросила хозяйка Подыль.

– Где ее жених?

– В комнате. Стоило ему приблизиться к ней, она начинала реветь и буянить еще сильнее, так что я его отправила наверх.

Причины такого горя были понятны и без слов. Подыль поставила подругу на ноги и отвела в свою комнату. Оглядев с заплаканным лицом номер, Хончжу сказала:

– Надо ж, в твоей комнате даже кровать есть!

Хончжу присела на кровать и даже попыталась немного на ней попрыгать.

– Эх ты. Ну и чего ж ты так громко плакала? Что у тебя случилося? – спросила Подыль, заранее зная ответ.

На секунду потерявшая к кровати интерес Хончжу снова заревела, а потом схватила стоявшую подругу и, всхлипывая от слез, начала горько причитать:

– Подыль, как мне быть? Энтот Чо Токсам – настоящий старик. Ему не тридцать девять, а сорок девять! Он морщинистый, аки трехлетний соленый огурец!

Если ему сорок девять, то он старше Хончжу на тридцать один год! И вот с таким супругом ей придется жить. Какой бы вдовой она ни была, это все равно ужасно! Вспомнив Пак Сокпо, который выглядел еще старше Токсама, Подыль вздохнула.

– Что за фотографию он тебе отправил? – спросила она подругу.

– Чистое надувательство. Он сказал, энто старая фотография. Когда я сказала, что поеду домой, он ответил, что потратил много денег, чтоб привезти меня сюды, потому я должна все вернуть. Что мне делать-то? Я не могу жить с таким мужчиной! Ежель с таким мне спать прикажешь, о том и гуторов нет!

Будь Подыль на месте подруги, она бы тоже не смогла так жить. Девушка, словно ребенок, вытянула обе ноги, сидя на кровати, и молча гладила плачущую Хончжу по спине.

– А твой жених? Твой жених не таков? – после долгих рыданий спросила Хончжу.

Сдержав эмоции, Подыль кивнула.

– Хошь сказать, что Со Тхэван не приврал свой возраст? – глаза Хончжу округлились.

– Я взаправду не знаю. Он привел меня сюды и ушел, сказав, что у него дела, так что мы толком не успели погуторить, – обошла вопрос Подыль.

– Ты видала жениха Сонхвы?

Когда Подыль кивнула на этот вопрос, Хончжу тут же поинтересовалась, каков он. Вздохнув, Подыль ответила:

– Ему, кажись, за шестьдесят.

– Горе-то какое!