Невеста по фотографии

Заплатить нужно было лишь за оборудование: швейную машинку, паровой утюг, велосипед и еще кое-что по мелочи. Такое хозяйство было вполне сносным, поэтому лучших условий им было не найти. К тому же у прачечной было более пятидесяти постоянных клиентов из солдат, каждый из которых платил по четыре доллара в месяц. Подыль и Хончжу посовещались и подписали договор. Ежемесячная аренда составила семьдесят долларов, а издержки на содержание прачечной и общие расходы должны были обойтись в пятьдесят долларов. Даже если они наймут рабочего для стирки, то постоянных клиентов будет вполне достаточно, чтобы остаться на плаву. Девушки каждую ночь планировали будущее и совсем потеряли сон. В отличие от ситуации с обувным магазином, на этот раз у Подыль будут проверенные клиенты и проворная Хончжу.

Супруги Кесон решили, что уедут после того, как Подыль родит ребенка и оправится после родов. Тем временем, научившись кататься на велосипеде, Хончжу смотрела за господином Кесоном и привыкала к сбору белья на стирку, к доставке и ведению дел. Она вышла из всех политических организаций и перестала ходить в церковь.

– Когда я вернулась в Очжинмаль вдовой, больше всего мне не нравилось, что люди мне сочувствовали. А теперича меня раздражают пересуды и цоканья о том, что мой муженек меня покинул. К тому же, ежель хошь открыть бизнес, лучше быть свободной, чем связанной с какой-либо стороной. Подыль, давай хорошенько поработаем и разбогатеем! – решилась Хончжу.

У Подыль начались родовые муки. И в этот раз ребенка принимала госпожа Кесон. Спустя некоторое время в комнате раздался плач малыша. Это была дочка. Имя ей, естественно, дали Пёрл, а по-корейски – Чинчжу, «жемчужина».

– Копия родителей! Взяла самые красивые черты!

Завернув Пёрл в одеяло, госпожа Кесон положила девочку на грудь Подыль. Ребенок чмокал губками и, найдя мамину грудь, начал резво ее сосать. Подыль смотрела в абсолютной растерянности на дочь, родившуюся в отсутствие отца. На нее нахлынули чувства, которые были отличны от тех, что она испытывала с появлением сына. Вспомнив слова матери о том, что дочь повторяет материнскую судьбу, девушка собралась с мыслями: «Моя дочь должна жить в прекрасном мире, лучше, чем я!».

Хончжу и Чонхо встали рядом и смотрели на новорожденную. Лицо подруги потускнело от тоски и боли. Чонхо же был в замешательстве – было видно, что он испытывает интерес к малышке и одновременно чувствует, что у него отняли маму. Как только Подыль принималась кормить Пёрл, Чонхо тут же прилипал к Хончжу. Через неделю молодая мать откинула циновку и снова встала на ноги. Хоть подруга ее и отговаривала, Подыль не послушалась.

– Мне говорили, что моя родная мать, родив ребенка, уже через три дня взялась за шитье! А я и так целую неделю пролежала, так что уже хорошо отдохнула!

Ставшие опорой и защитой девушкам супруги Кесон уехали. Подыль чувствовала беспокойство, будто они с Хончжу остались вдвоем на продуваемом ветрами поле, и в то же время была в предвкушении того, как наконец-то самостоятельно станет вести дела прачечной.

Как и планировалось, девушки нашли работницу для стирки. Они наняли гавайку по имени Калеа, которая приходила во второй половине дня и только стирала. Будучи замужем за японцем, приехавшим на Гавайи, чтобы работать в полях, Калеа немного говорила по-японски, а Подыль все еще помнила несколько простых фраз по-гавайски, которые выучила, работая у Робсонов. Поэтому с Хончжу они общались по-японски, а с Подыль – по-гавайски и вполне понимали друг друга. В первой половине дня Хончжу доставляла в казармы постиранные вещи и возвращалась с грязными, а после обеда приходила Калеа и все стирала. Если работы было много, то Хончжу приходила на подмогу. Поначалу у девушек были постоянные клиенты, оставшиеся от супругов Кесон, но работы им прибавилось очень быстро.

– Энто все благодаря тому, что я отлично справляюсь со своими обязанностями! Стоит мне заехать на велосипеде в ворота казармы, как военные свистят и толпятся вокруг. Улыбнусь я одному из них разок, как он тут же становится нашим постоянным клиентом!

Хончжу скинула с себя корейский традиционный наряд и нарядилась в платье. Она постригла волосы, которые до этого носила в пучке, сделала химическую завивку и носила их распущенными так, что со спины казалось, что это девушка-хаоле.

Лежа на тесном полу, Подыль переживала, как бы о Хончжу не стали судачить. Испорченная репутация могла бы стать помехой их делам.

– Не волнуйся! Что касается мужчин, то мне они опротивели, – отмахивалась бойко Хончжу, которая однажды пошутила, что выйдет замуж еще раз, ведь «Бог любит троицу».

Мастерски овладев швейной машинкой, Подыль по журналам сшила платье наподобие европейских. Именно это платье Хончжу надела, доставляя однажды в казармы вещи. После этого она вернулась приятно возбужденной и крикнула, что жена офицера заказала им сшить ей одежду. И не забыла упомянуть полученный в свой адрес комплимент о том, что она очень стильно выглядит. После этого офицерские жены сами стали захаживать к ним в лавку.