Невеста поневоле

Мне бы облегченно выдохнуть, но я услышала подъезжающую машину и почувствовала приближение Сесиль.

Я так и замерла на лестнице, всматриваясь сначала в закрытые двери, а затем в шагнувшую в свой бывший дом тетю. Бледная, напряженная, но не утратившая своего лоска волчица с королевским величием встретила взгляд верховного старейшины. На меня она даже не посмотрела.

– Зачем я здесь? – хрипло поинтересовалась она.

– Я Рамон Перес, верховный старейшина Волчьего союза, Сесиль. У меня к вам пара вопросов. Ответите правду, поможете своему альфе.

– Я вас слушаю.

– Алиша действительно была его невестой для всей стаи?

Теперь тетя удостаивает меня взглядом, но как-то осторожно.

– Да, Хантер официально представил Алишу как свою невесту.

– Он ухаживал за другими волчицами?

– Нет, – говорит Сесиль без раздумий. – Его интересовала только она.

– Откуда такая уверенность? – ловит ее верховный. – Может, потому что вы следили за своим альфой, Хантером Прайером, в институте или в доме с помощью камер?

Сесиль бледнеет еще сильнее и качает головой:

– Только в первые пару дней, верховный старейшина! Я привыкла присматривать за домом и его обитателями.

– Тогда как получилось, что вы заказали установку камеры в его кабинете в КИИ?

Глаза Сесиль становятся огромными.

– Но я не устанавливала.

– Хантер Прайер утверждает иное. Доминик Экрот и его специалисты готовы это подтвердить.

– Я ни за кем не следила, – повторяет тетушка. – Я дала клятву и не могла ее нарушить.

– Тогда вам не о чем беспокоиться. Мы всего лишь встретимся с Хантером, и вы все подтвердите под приказом. Несмотря на отстранения, по клятве он по-прежнему ваш альфа.

Сесиль растерянно моргает:

– Прямо сейчас?

– Да. Поедем на территорию Экротов.

– Это допрос?

– Просто разговор.

Он действительно указывает ей на дверь, и я вмиг слетаю с лестницы.

– Я с вами.

Рамон оборачивается и припечатывает меня взглядом к полу.

– Ты остаешься. Пока у стаи нет альфы, я взял бремя заботы о ней на себя, – тон его подразумевает, что просить бесполезно.

– Слишком много на себя берете, верховный!

Улыбка Рамона больше похожа на оскал:

– Из особняка не ногой. Я предупрежу охрану.

Самовлюбленный койот!

И ведь правда койот. Южане-вервольфы отличаются от наших.

Он увозит Сесиль, она бросает на меня взгляд полный раскаянья, а я ничего не чувствую. Точнее, мне бы радоваться, что все так быстро разрешилось, но почему-то вместо этого меня гложет сомнение.

С камерами понятно, а что с остальным? Я просто отказываюсь верить, что у Хантера что-то было с Меган! А если не было, почему она не чувствует боли?

Когда человек или вервольф испытывает сильнейшую боль, это всегда видно.

Боль. Боль. Боль.

Испытывает сильнейшую боль.

Ему нравится причинять боль.

Слова Хантера, почти стертые из памяти, всплывают неожиданно. У меня чувство, будто мне дали подзатыльник.

Я перезваниваю Венере, и когда она отвечает, даже не позволяю слова сказать:

– То, что я спрошу, такое даже психологам не всегда доверяют, но это очень важно.

– Я не знаю, что ду…

– Есть те, кто наслаждается болью?

– Что?!

– У моего кузена особые пристрастия, я не прошу подробностей, просто ответь, пожалуйста. Болью можно наслаждаться?

На той стороне воцаряется тишина. Такая, что начинаю опасаться, что Венера уже бросила трубку, и смотрю на экран, но вызов идет.

– Да, такое бывает.

– Хорошо.

– Хорошо? Алиша, что за воп…

Я отбиваю звонок и иду к Мег. Потому что, кажется, я знаю, кто здесь главный злодей.

Почему я не предположила это раньше?

Вопрос из той же категории, что и про Венеру. Оказывается, у обитателей этого дома гораздо больше секретов, чем можно представить. У меня не было личной жизни, поэтому я считала, что у близнецов ее тоже нет. Особенно у более молчаливой, робеющей в присутствии мужчин Меган. Это Тая всегда была целеустремленной и острой на язык, а Мег терялась на ее фоне, несмотря на похожую яркую внешность. Она чем-то неуловимо напоминала Венеру.

Напоминала Венеру, Алиша!

Я толкаю дверь комнаты Меган, но она пуста. Не я одна нарушаю приказы Рамона. Я принюхиваюсь и улавливаю практически стертый запах Хантера: его я ни с чем не спутаю.

Рубашка, в которой Меган была внизу, рубашка моего альфы комком валяется на полу. Она сбросила ее, словно змея сбрасывает кожу. Я поднимаю ткань, прижимаю к груди, и это придает мне сил продолжать. Докопаться до правды.

Мег сняла рубашку, но на ней все равно остался аромат Хантера, и я иду по следу, который очень быстро приводит меня на второй этаж и в его спальню. Дверь прикрыта, но я сразу же улавливаю волчицу и застаю ее за поисками. Даже тусклый свет дождливого дня позволяет заметить развороченную постель, перевернутые диванные подушки, одеяло, сброшенное на пол, и общий беспорядок. Мег не включила свет, но для нашего зрения это не обязательно.

– Привет, Алиша! – она улыбается, но в искренность этой улыбки вряд ли поверит даже ее собственное отражение.

– Что-то ищешь? – спрашиваю, подходя ближе и складывая руки на груди.

– Кое-что важное.