Невеста повелителя степей

Город не был похож на наш. Это нагромождение шатров, грубо сколоченных шалашей и палаток вообще не было городом. Стан, какие я видела, когда путешествовала с Заатой по землям Айхонары. То там были кочевники, те немногие из нас, кто еще не распрощался с жаждой двигаться вперед, идти за степным ветром туда, куда он направит. Здесь же было старое поселение. Некоторые жилища вросли в высохшую от жара и потрескавшуюся землю. Единственным местом, которое выделялось на фоне серости и выгоревших тканей, была высокая деревянная стена, вдоль которой ходили мужчины с оружием. Воины хаста, которые должны охранять его покой.

Я не слышала, что сказал Ориной, но те, кто сопровождал нас сюда, отступили. Зато распахнулась небольшая калитка, и из нее выплыл полный лысый мужчина с выжженным на лбу клеймом в виде степного солнца. Чуть не охнула, но сдержалась, понимая, что не стоит выдавать своего удивления.

В Айхонаре не было тех, кто перестал называться мужчиной. Все же хаст Ингайр сделал хорошее дело, позабыв о некоторых древних традициях.

Проигравших в бою воинов не всегда убивали, иногда с ними делали то, что я видела перед собой сейчас. Превращали в немужчин, порой лишали еще и языка или ослепляли, а потом ставили во главе гаремов или домашних рабов. Мне всегда казалось, что после всех перенесенных издевательств они должны были желать смерти своему новому хозяину. Но нет. На помощь приходили знающие, и немужчины становились покорными слугами, для которых существовало только слово их повелителя.

– Сот, размести этих женщин в гареме, – поморщился Ориной. – Но смотри, их судьбу наш хаст еще не решил. Не привязывайся к ним, – он засмеялся, а на лице Сота мелькнула только тень улыбки. Мне и остальным достались оценивающие взгляды и легкий кивок – приказ следовать за ним.

И только сейчас мне стало по-настоящему страшно. До дрожи в коленях, до мерзкого липкого пота на спине, так страшно, как только может быть женщине, оказавшейся на другом конце мира, вдали от тех, кто мог защитить и понять. На что я надеялась раньше? На Заату? На Риангара и его воинов? На Линара? Не знаю и вряд ли смогу ответить честно самой себе. Но теперь не было пути назад. Через несколько мгновений за нами закроется дверь в гарем хаста Турайры, отрезав все пути. Что ж, возможно, я смогу найти в себе силы все преодолеть.

Мы прошли через двор, завешанный разноцветными тканями. Здесь не было дома или комнат, к которым я привыкла, просто полотна ткани, которые разделяли пространство, даря небольшое уединение.

А потом я увидела женщин.

Гаремные служки, женщины, которые дарили себя одному мужчине, воину. Им не суждено было стать женами, ведь судьба распорядилась именно так. Многих захватывали в плен во время конфликтов между хастами, других продавали собственные родители, а третьи… третьи шли за мечтой.

Только вот эти женщины, точнее их одеяние, испугали меня. Они были обнажены! Красивые загорелые тела приковывали взгляд, смущали.

– Ой, – тихо произнесла Михарна.

И я с ней была согласна.

Женщины лежали на мягких подушках, лениво обмахивались кусками ткани, томно смеялись, ели фрукты. Лишь несколько из них вели себя скромнее – вышивали молча. Сначала мне даже показалось, что они и не гаремные служки, а простые, но по количеству одежды, точнее по ее прозрачности, и украшением признала, что была не права. Просто они еще не утратили подобия достоинства и старались держать себя в руках.

Тяжело вздохнула Миха, увидев полуобнаженных, остальные айхонарские женщины опустили глаза. Но спустя всего мгновение я поняла, что смутила их совсем не нагота гаремных служек. Нет.

Здесь был ветер, но иной, не такой как дома, – резкий, горячий, порывистый. Ткани стонали под его натиском, временами открывая то, что должно было быть скрыто. Я проследила за взглядом Михарны и сама вздрогнула. Не от ужаса, но от отвращения. За тонкими жёлтыми занавесками две девушки, одетые лишь в сверкающие на солнце золотые украшения, танцевали для мужчины. Его было плохо видно, но огромное пузо я разглядела даже издалека. Не воин. Или воин, который давно променял поле битвы на пиры и багу. И эти девушки извивались перед ним, лаская друг друга в слишком откровенном танце. Не знаю, сколько времени он продолжался, но мужчине, видимо, это надоело, и он жестом подозвал одну из них к себе.

Что произошло дальше, я не увидела. Сот недовольно фыркнул и указал рукой направление, в котором мне и другим женщинам нужно было идти. И я готова была сказать ему спасибо, потому что зрелище все же не было приятным. Мать степей, но почему в гареме хаста чужой мужчина берет женщин? Да, они служки, но не рабыни же!

Предки, я глупа и в этом нет сомнения! Кто же мы? Рабыни, пленницы, которых захватил воин Боргайн, совершив преступление. Но степь промолчит, как молчит всегда, когда кто-то совершает нечто недостойное. Она может наградить проклятием, отвернуться, забрать жизнь – и это будет её ответом. Но все ли удостаиваются его?