Невеста призрака

Блезу Бувье отныне и впредь запретили вход в Opéra Garnier, но он всегда находил способ обойти строгие запреты. К тому же, у него давно был ключ от чёрного входа.

В один злополучный день он должен был зайти за Бланш. Должен был забрать её после репетиции из гримёрной. Должен был, но опаздывал.

Именно поэтому девушка задержалась допоздна. Когда труппа расходилась, когда её коллеги отправлялись по домам, Бланш ждала. Ждала, потому что ей было страшно выходить из безопасной, знакомой и уютной гримёрки, страшно идти одной по мрачной улице, страшно испытать на себе гнев отвергнутого мужчины. Луи не отказывали, у него было много любовниц, а холодность Бланш от воспринимал, как оскорбление своего достоинства.

Но сколько бы Бланш ни пряталась, ей не удалось сбежать от интриг. Сидя у двери, она услышала, как Леру эмоционально обсуждал план расправы с Эриком.

Услышала то, чего не должна была слышать.

Заговор. Опиум. Бензин. Пожар. Поджечь дом, когда каждый выпьет размешанного в воде морфина. Перед этим следовало перерезать провода телефонов, охранной и пожарной сигнализаций. Уезжать нужно с выключенными фарами. Когда в этом отдалённом поместье заметят пламя, когда вызовут спасателей, будет уже поздно.

Всё просто и эффективно.

Бланш слышала каждое слово. Каждая деталь заговора раскалённым клеймом впечаталась в её сознание.

Она раньше остальных узнала, что все Валуа умрут.

Вот только Эрику де Валуа она ничего не сказала.

Будучи человеком добрым и мягкосердечным, она не могла поверить, что Луи планировал такое хладнокровное, такое жестокое убийство своего врага. Она решила, что это либо очередная злая шутка, либо хитроумный шифр.

Наверное, из-за своей доброты Бланш и рухнула в обморок на похоронах Валуа — среди чёрно-красных, обитых бархатом гробов. А потом, придя в себя, она со слезами упала на гроб Эрика де Валуа и, содрогаясь от спазмов рыданий, исповедалась. В истерике она рвала на себе волосы, заламывала руки в молитве и рассказала обо всём, что слышала и о чём не предупредила.

Она считала себя ещё одним убийцей.

Она молила Бога покарать её.

Блез с трудом смог совладать с этой слабой женщиной, успокоить её, усадить в машину и отвезти домой. У Бланш был до того тяжёлый нервный срыв, что она потеряла связь с реальностью. Она без конца повторяла свою страшную, жестокую исповедь, глядя в одну точку. На что-то, чего никто кроме неё не видел.

На кого-то.

Ей казалось, будто Эрик де Валуа был жив. Будто он навис над собственным гробом мрачным привидением, чьи лицо и тело были изуродованы страшными ожогами.

Блез своими любовью, заботой и терпением помог ей успокоиться, помог прийти в себя. И в конце концов заставил написать заявление на увольнение.

— Я, может, сейчас обыкновенный новостник, но дай мне пару месяцев. Вот увидишь, я найду золотую жилу! — обещал он.

Бланш не успела порадоваться его энтузиазму, не дождалась его успехов.

Конечно, она написала заявление на увольнение, но по контракту обязана была отыгрывать свою крохотную роль до конца сезона.

И с каждым днём ей было всё тяжелее появляться в Opéra Garnier.

Луи из насильника превратился в монстра, его окружение — в мерзких чертей, а от его пения Бланш не испытывала ничего, кроме горечи и гадливости. С каждым днём ей казалось, будто от скопившегося отвращения из горла должна была выплеснуться желчь.

И в один из таких тягостных, бесконечных, отвратительных дней к ней пришёл Призрак Оперы.

Она была одна в женской гримёрной. Другие артистки уже отправились за кулисы.

— Бланш.

— Мсье! — вскрикнула она, подскочив с места. Стул с грохотом свалился на пол, со стола полетели стоявшие на краю косметические принадлежности. — Мсье де Валуа!

Она дрожала от ужаса, и в то же время ей хотелось броситься на шею чудом спасшемуся мужчине.

Но Бланш, как обычно, сдержалась. Сделав к нему шаг, она вспомнила свою вину перед ним. Вспомнила, что своим молчанием уничтожила его. Вспомнила, что была на его похоронах.

Вспомнила наставления врачей.

«Мадам Бувье, в вашем состоянии возможны галлюцинации, если вы будете брезговать успокоительными препаратами».

Бланш отвела взгляд, потом снова подняла его на Эрика, потёрла воспалённые глаза. Призрак не исчез.

— Мсье де Валуа… вы живы? Господи, вы живы!

— Мсье де Валуа мёртв, — холодно бросил мужчина, впившись в неё взглядом. В его карих глазах, обычно надменных и полных блеска жизни, сейчас была непроглядная пустота. — И ты одна из моих убийц.

— Мсье де Валуа, позвольте мне объясниться!

— Тебе не кажется, — процедил он, выйдя из тени, сорвав с себя маску. — Что для объяснений уже поздно?!

Бланш закричала, побелела, рухнула на колени. Она видела Эрика де Валуа во всём блеске его славы, в какой-то момент его утончённая красота даже пленила её.

Поэтому зрелище, представшее её глазам, было так неописуемо ужасно.

В тот момент Бланш увидела не просто отвратительное уродство.

Она увидела крах всех своих надежд.

Эрик, если он реален, пришёл не просто так.

Только жажда мести заставила бы его вернуться в Opéra Garnier. В театр, лишивший его семьи, дома и будущего.