Невеста призрака

— Это было грандиозно, — продолжил Блез без тени веселья. — Впрочем… умер ведь не только Эрик де Валуа-младший. В нелепом пожаре погибла вся семья, состоящая из выдающихся артистов, музыкантов, сценаристов… была там, правда, пара исключений. Кто-то связал жизнь с медициной. Но я так глубоко в его родословную не закапывался, — вздохнув, он выпрямился. — Проще говоря, оплакивали не только вашего жениха, Невеста. И всех, как одного, хоронили в закрытых гробах. Минус: зрители не могли в последний раз взглянуть на кумиров. Плюс: похороны легко сфальсифицировать.

Изабель прикусила нижнюю губу, встретившись взглядом с Эриком. Она знала, почему и для чего он похоронил себя — когда ты мёртв, легче совершать преступления и запутать следствие — и всё же это решение разрывало ей сердце. Девушка не хотела, чтобы его считали мёртвым, не хотела вообще думать о смерти, находясь рядом с ним. Наоборот, она мечтала однажды вернуть его на сцену, заставить жить, вытащить из мрачной тюрьмы в подземельях театра. И добиться этого Изабель планировала исключительно с помощью своего упрямства.

— Первыми к гробам подходили артисты, — продолжил Блез. — И знаете, мадемуазель… я там тоже был. Вы чувствительны. Подобное зрелище разорвало бы вам сердце.

— Похороны — для всех тяжёлое событие.

Блез пожал плечами.

— Чьё-то горе было искренним. Чету Валуа, несмотря на склочный нрав каждого из семейки, любили. Но ненавистников у них было тоже достаточно, — он хмыкнул. — И… было смешно наблюдать за тем, как Луи Леру бездарно строил из себя благородного человека. Как скорбел по врагу.

Изабель нахмурилась. Эрик сжал губы, отведя взгляд в сторону. Пожив с ним под одной крышей, привыкнув к нему, девушка научилась распознавать эмоциональное состояние мужчины.

Его душила ярость.

К тому же… Эрик ведь не мог пропустить похороны своей семьи.

Себя.

Он был там. Тихий, незаметный, ещё не оправившийся от серьёзных ран, сбежавший из больничной палаты.

Он должен был видеть всё своими глазами. Он был обязан подавить боль, сдержать эмоции, не выдать себя, чтобы из тени наблюдать за лицами, поведением, поступками. И одно дело для артиста — показать чувства, другое — задушить их.

Губы Изабель задрожали. От этой сцены, возникшей перед её мысленным взором, её сердце болезненно сжалось.

Каким безнадёжно, бесконечно одиноким был Эрик в тот страшный день.

У него не было дома, куда он мог бы вернуться, семьи, с которой мог бы разделить боль, работы, в которую он мог бы окунуться с головой. Только пустота. Пустота, выжженная пламенем.

— В конце концов, Леру не сдержался, — продолжил Блез. — Он расхохотался, даже не выйдя из церкви. Интересно, и почему же он не завоевал сердца поклонников Валуа?

Эрик заскрипел зубами. Изабель обняла его, осторожно провела ладонью по затылку, плечам, но это не заставило его успокоиться.

Слишком сильны были эти воспоминания.

Слишком больно от этих кровоточащих ран.

— Мне стало любопытно, — пожал плечами Блез, — да и с деньгами на тот момент было туго, так что я взялся распутывать этот клубок чистейшей драмы. И был настойчив. Так настойчив, что Леру угрожал и меня с женой сжечь. Правда… не успел.

Выпрямившись, он указал пальцем на Эрика.

— Раньше Леру до моей жены добрался Призрак Оперы.

Глава 25

Бланш Бувье нельзя было назвать выдающейся артисткой Opéra Garnier. Ей доставались незначительные роли, она хорошо отыгрывала только определённый тип персонажа — плакальщицу, страдающую вместе с главными героями. И Бланш не стремилась к большему, она не хотела становиться примадонной, не мечтала о мировой славе, какая была у младшего Валуа.

Ей в театре с его интригами, драмой и карьеристами попросту было страшно. Всегда страшно.

Бланш была сторонним свидетелем войны Эрика и Луи, она не первый год наблюдала за их противостоянием, за их зреющей ненавистью друг к другу и боялась однажды попасть под горячую руку. Эрик, как и его отец, был вечно острым на язык, высокомерным, вспыльчивым и капризным. А Луи, этот новичок с амбициями императора, не мог смириться с таким надменным отношением к себе. Однажды Эрик раскритиковал его актёрскую игру, Луи в ответ едва не накинулся на тенора с кулаками.

И это многое говорило о характерах одного и другого.

Большие дети, добившиеся громких успехов.

И, если принимать чью-либо сторону, то Бланш скорее выбрала бы Эрика де Валуа. Он был вредным и злым, вспыльчивым и прямолинейным, но никогда не зажимал Бланш в углу и не пытался обесчестить.

В отличие от Луи.

Когда Блез узнал об этом, он стал провожать Бланш от дома до самой гримёрной. Он приходил к ней во время обеда, захаживал в театр при каждой удобной возможности.

Девушка не ожидала от своего спокойного, доброго, даже несколько нервного мужа большего. Не знала, что он способен вспылить на кого-то, наброситься с кулаками, ранить. Блез всегда был милым и дружелюбным.

А потом он одним ударом сломал Луи нос.

Эрик де Валуа в тот день хохотал до колик.