Невеста скованного лорда (СИ)

Не решившись оставить его снова, я присела в кресло напротив кровати и наблюдала. Сон Освальда был то спокоен, то становился тревожным. Со лба стекали капли пота. Поняв, что не могу равнодушно смотреть на его мучения, велела служанке принести таз с тёплой водой и отрез чистой ткани. Обмакнула полотно в воду, выжала и аккуратно протёрла лицо супруга и шею. Его рубашка, которую он вчера не снял, оказалась мокрой насквозь и липла к телу. Оставлять его в грязной одежде было неправильно.

Мне уже приходилось видеть Освальда без рубашки и, казалось, поводов для волнения нет. Но мои пальцы отчего-то дрожали, когда я потянула за завязки. Расслабив их, поддела рубашку снизу и начала тащить наверх. Было неудобно, но я не сдавалась. Увы, но мои неловкие потуги всё-таки разбудили супруга. Он приподнялся на локтях, помогая мне задрать рубашку повыше. Потом улёгся обратно и поднял руки.

— Не хотела тебя будить. Прости, — извинилась, наконец, стащив с него мокрую одежду.

— Таким пробуждениям я только рад, — усмехнулся он и тут же поморщился. Перекатился на живот, пытаясь уменьшить боль от камней в спине.

Их россыпь чернела причудливым узором, а расходившиеся от них тёмные линии, казались ярче прежнего. Я коснулась их и почувствовала, как начало пульсировать на моём пальце кольцо из обсидиана. Оно откликалось на пульсацию силы в теле супруга.

— Как бы мне хотелось прекратить всё это… — прошептала я, обводя кончиками пальцев вросшие в его кожу камни.

— Ну нет, не всё, — возразил супруг. — Кое-что я бы предпочёл оставить, — он не закончил мысль, но я всё равно поняла. Освальд хотел бы оставить наш брак. Странный, кособокий и ведущий неизвестно к чему.

— Я весь липкий, — пожаловался он.

Обмакнув отрез ткани в воду, я выжала его и принялась аккуратно протирать Освальду плечи. На его горячей коже выступили мурашки, но вслух он не пожаловался. Лежал на животе, послушно позволяя стирать с себя пот.

Вокруг камней на его спине я проводила тканью особенно аккуратно, боялась причинить боль. Когда дошла до поясницы, остановилась, не зная, что делать дальше. Но Освальд решил всё за меня. Перевернулся на спину, открывая рельефный живот и грудь. Я невольно отвела взгляд, ощущая, как вспыхнули мои щёки. Жар был у него, а горела почему-то я. Снова обмакнула ткань в воду, поднесла её к шее Освальда и медленно провела до ключиц. Повторила с другой стороны. Обтёрла плечи и руки.

Всё это время супруг наблюдал за мной внимательно и молча. Его грудь вздымалась резче, чем раньше, а взгляд обжигал. Хотелось одновременно и спрятаться от него, и открыться. Это было приятное чувство. Оно будоражило и горячило кровь.

Закончив с руками, я стала обтирать грудь и живот. И чуть не вскрикнула, когда супруг резко приподнялся, притягивая меня к себе. Я выронила ткань и теперь упиралась в его грудь ладонью. Под моими пальцами сердце супруга билось гулко и часто.

— Что ты делаешь? — не узнала собственный голос. Низкий, какой-то охрипший.

— Не знаю, — ответил Освальд. — Взывей советовал подождать. Дать тебе время. Проявить терпение. И видит Твердыня, я пытался. Но…

— Но?.. — спрашивая, я смотрела в его угольно-чёрные глаза и, казалось, тонула. Падала в них, безо всякой надежды выбраться.

***

Освальд Шенье

— Но в Бездну терпение! — воскликнул я и припал к её губам, словно страждущий путник к чаше с водой. Целовал истово и голодно и в то же время ждал, что она опомнится и оттолкнёт. Закричит или ударит.

Кэтлин поначалу напряглась от неожиданности, царапнула ногтями мою кожу, но не отталкивала. А спустя несколько долгих секунд оттаяла и неумело ответила на поцелуй.

Какой же я дурак, что не сделал этого раньше! Так и знал, что советам взывея не стоило доверять. Можно терпеть и ждать до бесконечности долго, но так ничего и не дождаться. А у нас с Кэтлин слишком мало времени. И слишком многое нам нужно успеть.

Трепещущая, взволнованная, податливая. Кэтлин была такой нежной и горячей в моих руках. Терзавшие меня слабость и жар отступили, будто поняли, что не вовремя. Устыдились неверно выбранного момента и ушли. Оставили нас с Кэтлин наедине.

Я укутал её в свои объятия и притянул ещё ближе. Откинулся на подушку, укладывая супругу к себе на грудь.

— Давай всё будет по-настоящему, — предложил ей. — Как будто нас никто и ничто не вынуждало. Давай?

— Я… не знаю, — она уткнулась мне в шею, пряча лицо и дрожа. Но не от страха. Я знал, чувствовал это.

— Просто позволь этому быть, Кэтлин. Позволь нам быть.

Она вздохнула, приподняла голову, встречаясь со мной взглядом.

— Я запуталась. В голове всё смешалось.

Воспользовавшись моментом, я коснулся губами её щеки и, не увидев сопротивления, поцеловал уголок губ и сами губы.

— Наоборот. Всё только встало на места, — прошептал и повторил поцелуй.

Всё так, как должно быть. Теперь я понял это. Осознал. Неважно, как всё началось. Неважно, как продолжилось. Главное, что сейчас мы рядом и нам хорошо. Наверно, впервые за всё это время. Такое счастье стоит борьбы. Оно стоит сражения.