Невеста сумеречной Тени

Мама взволнованно глядит нам вслед, когда мы покидаем экипаж, но я делаю вид, что не замечаю её строго взгляда. Меня повсюду сопровождает десять гвардейцев, поэтому пройти сквозь людскую сутолоку несложно. Когда мы поднимаемся на помост, на котором выставлены стулья для аристократов, стража остаётся внизу.

— Смотри! — Алиса пищит от восхищения, указывая на глотателя огня, расположившегося на сцене неподалёку. — А вон там играют пьесу! Кажется, это про принца и дракона. Как интересно!

Увы, я не могу разделить её восторга. Солнце жарит во всю силу, а ещё нет и полудня, люди продолжают прибывать. Какой-то оборванец лезет к нам на помост, но, получив по голове прикладом, валится под ноги гвардейцев. Над полем висит гул тысяч голосов, разносится запах варящейся в котлах каши с мясом, которую раздают всем желающим. Кто-то кричит: «Лови вора!» — но в такой давке солдаты не успевают протолкаться к месту преступления.

У дальней кромки поля раздаётся скандирование:

— Подарки! Подарки!

Громогласный хор докатывается до нас. Мужчины и женщины, старики и дети требуют императорских гостинцев, которые подвезут только к обеду. Я выхватываю отдельные лица из толпы: дикие выпученные глаза, раззявленные в жутком крике рты, — они выглядят устрашающе.

Театр на сцене заканчивается забрасыванием актёров гнилыми яблоками и тухлыми яйцами. Внизу у помоста происходит драка. На вопли раненых устремляются солдаты. Они бесцеремонно расталкивают людей, хватают зачинщиков, выносят на руках бесчувственное тело.

Народу столько, что каким-то девушкам недалеко от нас становится дурно.

— Да помогите вы им! — бросается к моим гвардейцам бородатый широкоплечий мужик. — Их же сейчас затопчут!

Но стража не двигается с места. Видя, что девушкам и впрямь худо, вмешиваюсь в разговор.

— Капитан, помогите этим бедным женщинам, — приказываю я. — На помосте есть места, пусть их приведут, посадим снизу.

— Да вы что, миледи! — возмущается дородная тётка по правую руку от меня. — Это места для благородных. Чернь пусть остаётся там, где ей и место.

— Ах ты старая карга! — гаркает бородач. — Это мы-то чернь?! Хоть что-то людское в вас осталось, иль продали всё за ничтожные крохи магии и возможность лизать императорские пятки, когда скажут?!

— Ну-ка умолкни! — Солдат прикладом отталкивает мужика обратно в толпу, но тот упирается и, размахнувшись, наносит удар солдату прямо в челюсть.

Ружья и сабли обращаются в толпу. Кто-то кричит: «Они Михайло бьют, ироды!» — и в стражу летят камни. Тётка справа от меня получает булыжником и опрокидывается навзничь вместе со стулом, Алиса ахает от боли, а я падаю на колени, утягивая подругу следом. Раздаются выстрелы, в толпу бросают заряженные амулеты с оглушающей магией. Гром разносится над полем, смешиваясь с криками, стонами, воплями.

— Давай наверх! — велю я, видя, как по лбу подруги бежит тонкая струйка крови. Если это единственная рана, то с ней справится даже мой невеликий дар, но сначала нужно выбраться, и я подталкиваю её к лестнице.

Мы ползём на четвёртую ступень помоста, не обращая внимания на липнущую к юбкам грязь, вжимая головы в плечи и кое-как прикрывая их руками. Наверху забиваемся в дальний угол. Руки Алисы дрожат, она утирает лоб, размазывая кровь по рыжим кудрям.

— Лия, что происходит? — жалобно спрашивает она.

— Тихо, дорогая, всё в порядке. — Я накрываю её рану ладонью, выпуская магию. — Сейчас придут ещё солдаты, и мы уедем домой.

По помосту стучат каблуки.

— Вот ещё красавицы! — слышу пьяный хохот.

Трое расхрабрившихся выпивкой парней пробираются к нам через поваленные стулья. Крайний хватает Алису, тот, что в середине вздёргивает меня на ноги.

— Как будете развлекать нас, благородные леди?

— Поди прочь, пьянчуга! — Я вырываю запястье из грубой ладони и отвешиваю ему оплеуху. — Я невеста великого князя! Если с моей головы упадёт хоть волос, вас всех перевешают на подъездных столбах к столице!

— С характером девка, — развязно ухмыляется третий. — Люблю таких. Ещё и колечко какое симпатичное на пальце!

Он сжимает меня в своих лапищах, придавливая к невысокой стене помоста. Я кричу до хрипоты, до саднящего горла, пока его грубые руки раздирают ворот платья. Алису не вижу, и от того ужас захлёстывает с головой.

Вдруг всё прекращается. Мужик резко отпускает меня, и я съезжаю по стене на пол. На платье капает кровь: сумеречные плети магии опутывают пьянчугу, медленно снимая плоть до костей. Тело разрывается на две половины, кишки валятся на доски прямо передо мной. Воздух наполняется густым солёным запахом. Отворачиваюсь и меня тошнит съеденным завтраком. Шум крови в ушах стихает, и я слышу пронзительные крики толпы.

— А вот и вы, миледи.

Поднимаю голову, отползая от трупа, когда вижу карие, почти чёрные глаза незнакомца. Алиса, опутанная Тенью, безжизненным кулем привалилась к его ноге, но он словно не замечает её, пристально рассматривая только меня. Он одет просто, почти как те парни, от которых остались только окровавленные ошмётки, на плечах плащ из серой плотной ткани, а волосы прикрыты капюшоном.