Невидимая горилла. Эксперимент, который раскрыл, почему внимание мешает сосредоточиться, память подводит, а интуиция обманывает

Когда разброс оказался настолько широким, генетик Европейского института биоинформатики Эван Бирни устроил научный тотализатор: он предложил коллегам предсказать итоговую цифру. Каждый участник поставил один доллар; победитель забирал себе всю сумму, а также получал экземпляр книги Нобелевского лауреата Джеймса Уотсона «Двойная спираль» с авторским автографом и в кожаном переплете. Оценка сотрудника компании Incyte Сэма Ла Бри оказалась самой высокой – 153 478 генов. Среднее значение среди первых 338 участников составило 66 050. В 2001 году Бирни повысил вступительный взнос до пяти долларов, а в 2002-м – до двадцати. Он счел, что было бы несправедливо уравнивать новых участников спора, которые могли опираться на изначальные предположения и обновленные результаты собственных исследований, и тех, кто сразу решил сделать ставку. Средняя оценка следующих 115 участников составила 44 375 генов, а призовой фонд вырос до 1200 долларов. За полные два года, пока шел прием заявок, самое скромное число назвала Ли Роуэн из Института системной биологии в Сиэттле – 25 747.

По условиям спора Бирни должен был объявить победителя в 2003 году. К его удивлению, к этому времени единого четкого мнения об «окончательной цифре» до сих пор не существовало. Принимая во внимание выводы самых актуальных исследований, Бирни приблизительно оценил количество генов в 24 500. Призовой фонд разделили между тремя участниками, поставившими на самые низкие цифры; Ли Роуэн получила большую часть суммы. Ученые долгое время спорили об окончательной цифре, но большинство сошлось на показателе в 20 500 генов, что помещает человека между круглым червем C. elegans (19 500 генов) и цветковым растением Arabidopsis (27 000 генов).

Все участники спора были ведущими генетиками, и все они искренне верили в то, что геном человека содержит куда больше генов, чем оказалось на самом деле. Из 453 предположений, от самых низких оценок до самых амбициозных, не оказалось ни одного правильного. Фрэнсис Коллинз (Национальные институты здравоохранения США) и Эрик Лэндер (Массачусетский технологический институт) ошиблись больше чем на 100 % – то есть их ответы оказались не точнее среднестатистической догадки. Кроме того, ученые недооценили объем времени, который потребуется на поиски правильного ответа. Реакция Коллинза оказалась поистине философской: «Да уж, век живи, век учись».

Все участники спора были ведущими генетиками, и все они искренне верили в то, что геном человека содержит куда больше генов, чем оказалось на самом деле. Из 453 предположений, от самых низких оценок до самых амбициозных, не оказалось ни одного правильного.

Это далеко не единственный случай, когда ученые переоценивали свои знания в рамках сферы профессиональных компетенций. В 1957 году пионеры таких научных областей, как обработка информации и искусственный интеллект, Герберт Саймон и Аллен Ньюэлл сделали публичное заявление, что уже в течение десяти лет компьютер сможет обыграть чемпиона мира по шахматам[150]. К 1968 году никто и близко не продвинулся в создании устройства, которое могло бы справиться с такой ответственностью. Дэвид Леви, шотландский программист и шахматист, получивший впоследствии звание международного мастера (на одну ступень ниже гроссмейстера), заключил пари с четырьмя другими специалистами по вычислительной технике. Он был готов поставить 500 фунтов стерлингов (на тот момент эта сумма составляла примерно половину его годового дохода) на то, что в следующие десять лет ни один компьютер не сможет обыграть его в шахматы. В 1978 году, когда призовой фонд вырос до 1250 фунтов благодаря дальнейшим ставкам, Леви обыграл лучшую из существующих в то время компьютерных программ со счетом 3½ – 1½. Тогда вместе с журналом Omni они предложили новое пари: 5 тысяч долларов получит тот, чей компьютер обыграет Леви, причем никакие ограничение по времени уже не ставились. Наконец, в 1989 году шахматист проиграл компьютеру Deep Thought, предшественнику Deep Blue от IBM. И только в 1997 году Deep Blue – компьютер, имевший несколько специализированных процессоров и дополнительные шахматные микросхемы – обошел чемпиона мира Гарри Каспарова со счетом 3½ – 2½. Пророчество Саймона и Ньюэлла сбылось – правда, с задержкой в тридцать лет[151].