Невидимая сила. Как работает американская дипломатия

Помню, после долгого дня, наполненного встречами, мы снимали напряжение с помощью пива и дружеской беседы в его скромной квартире в импровизированном посольском комплексе. В отношении итогов выборов Крис выказывал осторожный оптимизм, учитывая всю сложность политического ландшафта страны, но не сомневаясь в своей способности наладить контакт с ливийцами и играть полезную роль. Он признавал, что проблема безопасности остается нерешенной и может стать ахиллесовой пятой страны, и уверял, что будет соблюдать осторожность – не только ради себя, но и ради всей нашей миссии в Триполи. Но он знал, что в нашей профессии не существует такого понятия, как нулевой риск. Я до сих пор не могу забыть тот наш разговор.

В сентябре, во время моего визита в Иорданию, глубокой ночью меня разбудил телефонный звонок из тех, которые не сулят ничего хорошего. Звонили из Оперативного центра Госдепартамента. Мне сообщили, что в Бенгази было совершено нападение на американских дипломатов. Никакой другой информации не было. Несколько часов спустя мрачный высокопоставленный дежурный чиновник сообщил, что Крис Стивенс и трое наших коллег убиты. Когда я узнал подробности трагедии, то буквально оцепенел от ужаса. Крис ненадолго приехал в Бенгази, где у нас было что-то вроде небольшого дипломатического представительства – не официальное консульство, а база, с которой мы следили за событиями в политическом центре востока Ливии, где началась революция. Вечером, после рабочего дня и множества встреч в городе, Крис в сопровождении охранника возвращался к крошечному зданию нашего представительства. Вскоре после 21:00 группа ливийских экстремистов нанесла удар по зданию и уничтожила охрану. В другом американском комплексе, расположенном примерно в миле от нашего представительства и принадлежавшем ЦРУ, жестокая борьба продолжалась до полуночи.

После бессонной ночи в Аммане я, как и было запланировано, отправился в Багдад, но сократил время своего пребывания там, чтобы несколько дней спустя сопровождать останки Криса и других наших коллег в США. Этот перелет показался мне самым долгим в жизни. Я сидел в холодном, похожем на пещеру салоне самолета C-17, глядя на четыре задрапированных флагами гроба. Невозможно было поверить в случившееся. Я плохо помню посадку на авиабазе «Эндрюс» и пронзительно печальную церемонию встречи, на которой выступали президент и госсекретарь Клинтон.

После нападения в Бенгази в США почти мгновенно начался настоящий политический футбол. Законные вопросы о том, чтó следует предпринять для обеспечения безопасности в Ливии, вылились в серию расследований и слушаний, отличавшихся поразительным цинизмом даже по меркам современного Вашингтона. Поскольку госсекретарь Клинтон упала, получила сотрясение мозга и поэтому в декабре не могла давать свидетельские показания в комитетах Сената и Палаты представителей, мне и моему другу Тому Нидсу, первому заместителю госсекретаря по вопросам управления и использованию ресурсов, пришлось срочно заменить ее.

Мы провели в Конгрессе семь часов, выступая перед сенатским Комитетом по международным отношениям и Комитетом по иностранным делам Палаты представителей. Ничто так не мобилизует умственные способности и не напоминает о том, какой жестокой может быть вашингтонская политика, как слушания на самом высоком уровне по неоднозначной проблеме, имеющей политическую подоплеку. Мы изо всех сил старались сохранять внешнее спокойствие, но на самом деле очень волновались. Перед началом слушаний в Палате представителей Нидс наклонился ко мне и шепнул:

– Только попробуй вывернуться, приятель.

Это сняло напряжение, и нам удалось выстоять. Мы старались честно говорить о наших ошибках и точно рассказывать о шагах, уже предпринятых для усиления безопасности, но в то же время ясно давали понять, что полностью избежать риска в нашей профессии невозможно. Многие наши коллеги за границей работали в опасных условиях, но такова уж природа дипломатической службы.

Трагедия в Бенгази и бесконечный политический балаган вокруг нее существенно уменьшили желание администрации расширять вмешательство в Ливии. Озабоченность безопасностью мешала работать и американцам, и европейцам, и сотрудникам ООН. Напряженность отношений между отдельными группами ливийских ополченцев нарастала, порядка становилось все меньше. Некоторые арабские страны начали помогать отдельным конкурирующим группировкам. Так, Египет и ОАЭ поддерживали ряд группировок на востоке, а Катар финансировал и снабжал оружием исламских фундаменталистов. Это привело к появлению ИГИЛ[139] и филиалов «Аль-Каиды». Неуклюжие лидеры в Триполи поочередно то требовали от Запада помощи, то сопротивлялись ей; они жаловались на отсутствие поддержки, но раздраженно реагировали на настойчивые призывы и практические требования, касающиеся подписания меморандумов о взаимопонимании, а также выполнения их обязательств.