Невидимки

Они погружались вниз-вниз-вниз, ко дну реки, где вода чувствовалась холодной и песчаной. Кулон-бейлфаер Софи давал ей достаточно света, чтобы видеть Фитца, поскольку его эходон плыл около нее. Фитц показал ей большие пальцы, чтобы спросить, все ли у нее хорошо.

Она кивнула, делая несколько мелких вдохов, когда он указал туда, где мистер Форкл и Делла плыли первыми. Софи была рада, что ее эходон, казалось, плыл сам без ее участия, так как она понятия не имела, как управлять плезиозавром.

Фитц остался рядом с ней, Биана была прямо позади, а Декс и Киф немного отставали. Эходон плыл в устойчивом темпе, пока берег не исчез, и Софи поняла, что они добрались до океана. Тогда каждый эходон вытянул шею, раскрыл плавники и издал пронзительный крик.

Пронзительный вой стал громче, чем песня кита, насыщеннее, чем писки дельфина, и настолько сильным, что разделил поток. Звук определенно стал выше, затем опустился, сворачивая воду в трубу, которая понесла эходона вперед, как ракета. Каждый раз, когда вихрь замедлялся, существо снова кричало, неся их быстрее и быстрее, пока Софи не была уверена, что они пересекли целый океан. И возможно она была права, потому что, когда они наконец замедлились, вода была тропически бирюзовой с мельтешащей красочной рыбой.

Они поднялись на поверхность несколько минут спустя, проплыв по реке, которая вела в огромную подземную пещеру. Тонкая трещина, расколовшая потолок, впускала как раз достаточно солнечного света, чтобы освещать всю пещеру, отражаясь от породы. Везде, где касался свет, появлялась жизнь, преобразовывая пещеру в подземный лес. Чем дальше река вела их, тем больше пещера расширялась, пока все, что видела Софи, не стало раем.

— Ты можешь поверить в это место? — прошептал Фитц.

Софи вдохнула сладкие, пьянящие ароматы: жимолость, жасмин, плюмерия¹² — плюс десятки других ароматов, которые она не могла узнать. Это определенно была не холодная пещера, которую она ожидала после своего предыдущего опыта с укрытиями Черного Лебедя.

— Ладно, хватит с меня обнимашек с Дексом, — объявил Киф, когда эходон его и Декса поплыл рядом с Софи. Он перепрыгнул со своего плезиозавра на ее и повел эходона Софи подальше от остальной группы.

— Расслабься, — сказал он, сжимая руки на талии Софи. — Я не дам тебе упасть.

Она не поэтому нервничала. В прошлый раз, когда она сидела вот так с Кифом, они летели с Силвени через океан. Той ночью аликорн несла их к Черному Лебедю. Софи надеялась, что на сей раз все не закончится так яростно.

Киф, должно быть, тоже вспомнил этот ужас, потому что он прошептал:

— Я никогда больше не позволю моей маме причинить тебе боль.

— Ты никогда и не должен был ей что-то позволять или не позволять, Киф. Ты это знаешь, верно?

— Ты слышала, что сказала Оралье. Совет винит моего отца, не зная, на что была готова моя мама. Но… он не единственный Эмпат, который жил с ней под одной крышей.

— Ты сам мне сказал, что не можешь чувствовать ложь… только эмоции, которые идут с ней.

— Я все равно обращал недостаточно на нее внимания.

— А зачем беспокоиться больше? Никто никогда не считает, что его семья злая.

Он напрягся на это слово, и Софи обернулась через плечо.

— Прости. Я не это имела в виду.

— Нет, имела. И она такая. И я должен был это увидеть.

— Ты не мог этого сделать, Киф. Эделайн однажды мне сказала, что оглядываться на прошлое — опасная игра. Подсказки кажутся слишком очевидными, когда ты знаешь, что искать. Поверь мне, я знаю.

Она переигрывала свое похищение — и убийство Кенрика — больше раз, чем когда-либо признается. И каждый раз, она видела больше предупреждений, которые не должна была упускать. Но она не могла позволить себе взять вину. Эльфийские умы не могли справиться с тем уровнем вины. Их здравомыслие разрушилось под весом бремени. Она наблюдала, как это случилось с Олденом, из-за его вины, что произошло с Прентисом — невинным членом Черного Лебедя, которого он осудил на безумие и Изгнание, прежде чем понял, что в Черном Лебеде не было злодеев. Единственная причина, благодаря которой он смог жить, состояла в том, что Софи нашла способ излечить его.

— Пожалуйста, — прошептала она, — Ты должен защитить свой разум, Киф. Мы оба должны.

— Ладно, — сказал он после болезненной тишины. — Значит, мы ловим этих парней и заставляем их заплатить за то, что они сделали.

— Ты и вправду можешь это сделать? — спросила Софи. — Я имею в виду… это твоя мама. Я знаю, что ты думаешь, что это не будет иметь значения, но…

— И оно не будет. Она использовала меня. Пыталась убить меня. Пыталась убить моих друзей… и не говори, что она спасла Биану на Эвересте…

— Но она сделала это! Они бы упали с того утеса, если бы она не остановила их.

— Верно, таким образом, она спасала себя, а Биане просто повезло.

Софи хотела поспорить, но она могла сказать, что это не поможет.

Плюс… возможно Кифу нужно было держаться за этот гнев. Гнев был спасением.

— Если тебе нужно будет поговорить, — прошептала она.