Невидимки за работой

— Забыть не забыли, но мы — люди маленькие, вот и приходится каждый раз проходить через мытарства Эллис Айленда [13]. Саймона, вероятно, вызвали на совещание, или он пьет чай, или назначает свидание по телефону. Он, может, и забыл про нас, но его секретарша не забудет... О господи, посмотрите-ка на этого.

Вошел высокий, худощавый шатен, тщательно завитой и слегка нарумяненный. Левой рукой он прижимал к груди небольшую книжечку — роскошное издание «Портрета Дориана Грея», а в правой держал четки. Он подошел к дежурной бочком, вихляясь, как лодка без руля, облокотился на конторку и стал перебирать свои четки.

— Что вам угодно, сэр? — спросила девушка.

Молодой человек что-то прощебетал, затем неожиданно

громко, так, что слышно было во всей приемной, объявил:

— Меня зовут Дьюи Ивc.

Сделанное усилие, видимо, так утомило его, что он решил этим ограничиться и замолк.

Дежурная подождала минуту, потом осведомилась, к кому он пришел.

Молодой человек встрепенулся и, подарив ее улыбкой, заговорил все так же громогласно:

— Ах, дорогуша, вот в том-то и дело, что я понятия не имею, к кому. Ну, ни малейшего представления не имею. Видите ли, я умираю от желания прочитать кое-что по радио в программе номер три. И я жажду поговорить с кем-нибудь. Вы, наверно, можете указать мне человека, который меня сочувственно выслушает. Меня буквально распирает от невысказанных слов — столько увлекательных тем... Я с восторгом побеседовал бы, например, о лорде Альфреде Дугласе, или о Платоновом «Пире», о стихах Ивена Моргана, или о ханжестве за железным занавесом и о бичевании по эту сторону занавеса, или... ну, да есть уйма, уйма прелестных тем. Вы не находите, что программа номер три — самая подходящая для моего выступления? Я мог бы вклиниться между сарабандой для альтов и флейт и каким-нибудь веселеньким! номером, ну хотя бы чтением отрывка из «Цветочков святого Франциска». Тут я был бы в своей сфере, не правда ли?

Дежурная сняла телефонную трубку. Халлес и Чарлтон сидели слишком далеко и не слышали, что она говорила. Разговор был короткий. Затем* девушка подозвала курьера.

— Мистер Ивc, вас примет мистер Крикет.

— Мило, мило. Я уверен, что вы мне подобрали приятного собеседника, который меня поймет. Искусного акушера, так сказать, который поможет мне разрешиться... Предчувствую восторг родовых мук. До свиданья.

Он помахал ей рукой и с довольным видом пошел за курьером.

— Ну, вот вам и программа номер три, — сказал Чарлтон.

Опять томительный интервал, не заполненный ничем, кроме усыпляюще-ритмичного движения посетителей от двери и к двери. Потом заветная дверь внезапно распахнулись, из нее появился целый отряд курьеров и, продефилировав через вестибюль, вышел на улицу. За ними следовали четверо мужчин и голубой форме оркестрантов. Они встали по обе стороны двери. В руках у них были трубы.

Разговоры в вестибюле сразу утихли, все выжидательно насторожились. В тишине послышалось гудение автомобиля, остановившегося у подъезда.

В ту же минуту кто-то у входа подал знак, и из внутренних апартаментов появились две величественные фигуры — адмирал и генерал в полной парадной форме. Они прошли вместе через вестибюль и скрылись за входной дверью.

— Инспекторы отделов, — шепнул Чарлтон Халлесу. — А вот и сам Фарси-Бэдд. Должно быть, прибыла какая-нибудь очень важная особа и будет выступать у микрофона. Любопытно, кто бы это мог быть?

Директор в пурпурной мантии доктора прав вышел на середину вестибюля и тут ожидал почетного гостя.

У входа поднялась суета. Появились снова оба инспектора, а между ними шла ослепительная блондинка, великолепно одетая. Она сияла на все стороны бессмысленно-блаженной улыбкой.

Оркестранты подняли трубы к губам, и прозвучала долгая торжественная фанфара.

По вестибюлю пробежал шепот: «Это Мимси Борогоув».

Халлес посмотрел на нее внимательнее. Сперва он не узнал ее. Она шла, переставляя заученным скользящим движением свои прославленные ножки балерины.

— Ах, да, она ведь приехала в Англию сниматься в фильме, — сказал Чарлтон. — Наверно, выступит у микрофона.

Сэр Эдвин Фарси-Бэдд приветствовал гостью низким поклоном и протянул ей навстречу обе руки.

— Ах, — пропищала она, указывая на его мантию, — какой у вас шикарный купальный халат!

Директор слабо усмехнулся, и они исчезли за дверью.

Снова ожидание — и вот наконец к Чарлтону подошел курьер с запиской.

— Это от секретарши мистера Саймона, сэр.

В записке стояло:

«Дорогой мистер Чарлтон, мистер Саймон очень сожалеет, что заставил вас ждать. Его задержали где-то, и он сейчас звонил оттуда, что встретится с вами в шесть часов в ресторане «Гец фон Берлихинген». Выйдя из Радиоцентра, поверните налево — это за углом, на Таутинг-стрит.

С уважением

Мириам де Грие,

секретарь м-ра Пола Саймона».

— Спасибо, — сказал курьеру Чарлтон и расписался в получении записки. — Знаю это заведение, — бросил он Халлесу. — Это писательский ресторан.

— Писательский?