Невидимый город

– Вальдибер из Дождевого Камня! Согласен ли ты отужинать со мной перед битвой? Я обещаю тебе безопасность. Приходи.

Проклиная себя и сумасшедшего Кельдинга, Вальдибер поднялся на ноги и крикнул в ответ:

– Хорошо! Я приду. Жди меня.

Он понимал, что выбора у него нет.

* * *

У себя в лагере Вальдибер нарочито долго мылся, переодевался и приводил себя в порядок. С одной стороны, нужно было выглядеть достойно перед лицом ненавистного Кельдинга, а с другой – пусть мальчишка посидит-подождет посреди поля. В который раз уже Вальдибер пожалел, что ныне с ним нет его Дуады.

– Ты себе хозяин, Вальдо, – сказала она, прощаясь. – И я не хочу понуждать тебя действовать против своей натуры. Но не понуждай же и ты меня. Мое место в Дождевом Камне, а мое дело – быть маркграфиней. Разбоем на большой дороге никто в нашей семье не занимался.

– Это не разбой! – возмутился тогда Вальдибер. – Кельдинг нарушил справедливость, мы должны покарать его.

– А скольких ты покараешь, пока доберешься до Кельдинга? – вдруг спросила Дуада.

– Проклятым чужанам тоже нужно показать их место! – рявкнул Вальдибер.

– Твой сосед граф Карстен отыскал для них неплохое место, – и тут нашлась жена. – Они пашут его землю и защищают его замок. Что тут плохого? Довольны и они, и он.

– Карстен – глупый и трусливый мальчишка!

– Но он строит, а ты хочешь разрушать. Тех, кто строит, часто поначалу считают трусами, но потом все же вспоминают о них с благодарностью.

У нее на все был ответ! Чувствуя свою правоту и бессилие эту правоту доказать, Вальдибер в гневе замахнулся на супругу и тут же поспешно дал лошади шпоры – чтобы не совершить того, о чем ему до конца дней стыдно будет вспоминать.

«Это она, она меня довела… Знает же, что нельзя, а все равно спорит, – бормотал он тогда, покидая Дождевой Камень; то же бормотал и теперь, с трудом натягивая маркграфский перстень на палец с распухшими суставами. – Вот посмотрели бы они с Карстеном на своего дорогого Кельдинга, поняли бы, что это такое – служить безумному королю».

* * *

Безумный Кельдинг так и ждал его, сидя за столом. Когда Вальдибер подъехал, мальчишка-король о чем-то беседовал с черноволосой женщиной в алом платье, сидевшей на огромном и черном, как смоль, коне. У женщины были длинные, не убранные в прическу волосы и злое лицо. «Вот и подругу нашел себе под стать! – подумал Вальдибер. – А еще говорят, только-только свадьбу сыграл. Посмотрела бы Дуада, что бы сказала?! Если эта королевская подстилка ждет от меня поклонов – не дождется». Впрочем, женщина тут же отъехала к войскам, не удостоив Вальдибера ни взглядом, ни словом.

Зато Кельдинг – сама любезность. Он привстал из-за стола, подождал, пока Вальдибер опустится в кресло, и лишь после этого сел сам. Вальдибер только ртом дернул: эти Кельдинги как были дворецкими, так и остались. Дворецкий на троне – смешное и омерзительное зрелище. Вот Хардинги…

– Я рад увидеться с тобой перед боем, повелитель Дождевого Камня и защитник восточных рубежей, – заговорил король, сам наливая вино в кубок Вальдибера. – Ты не смог прибыть на похороны моего отца, и у меня не было возможности спросить у тебя, как обстоят дела на взморье и не нуждаешься ли ты в помощи.

– Я не нуждаюсь в помощи, – быстро ответил Вальдибер. – Да и, говоря по чести, единственная помощь, какую мы до сих пор получали от тебя, – это новые налоги и поборы.

– Да, налоги редко радуют людей, – легко согласился Кельдинг. – Людям трудно заметить, как их деньги возвращаются к ним же: новыми дорогами, новыми каменными стенами, новыми причалами в портах, лучшим вооружением для армии, новыми дипломатическими союзами. Тем более что очень часто эти деньги возвращаются не к самим людям, а лишь к их детям. Но позволь мне хоть немного загладить свою вину. Разумеется, я не могу сейчас вернуть тебе и твоему войску отданные сборщикам налогов деньги, зато я хотел бы послать в твой лагерь несколько повозок с пивом, хлебом и прочей снедью, чтобы твои люди также смогли подкрепиться, ожидая тебя. Пусть кто-нибудь из твоих доверенных людей осмотрит повозки и заберет их. Думаю, это будет разумнее, чем разграбить еще один поселок и окончательно обозлить крестьян.

Вальдибер выругался про себя. Кельдинг нанес удар удивительно точно. Они действительно уже не первый день голодали, и действительно местные крестьяне любили повстанческую армию ничуть не больше, чем проклятых дивов-захватчиков. У Вальдибера и его командиров хватало ума, чтобы это понимать. Однако это не заставит их склониться перед Кельдингом.

– Нам ничего не нужно, – твердо сказал Вальдибер. – Да ты и не можешь ничего нам дать. Все, чем ты владеешь, ты владеешь не по праву. А тот, кто принимает ворованное добро, сам становится соучастником преступления. А если ты думаешь, что голод помешает нам завтра разбить твою армию, то подожди до завтра и сам все увидишь.