Невинная для грешника

Когда я открываю дверь своими ключами, мама встречает нас, стоя в коридоре, и удивлённо смотрит за моё плечо, на Марка.

– А вы настойчивый, – чему-то удивляется мама и, махнув рукой, приглашает нас на кухню. – Проходите, чайник уже вскипел.

И скрывается в кухне.

Глава 40 Марк

– А как поживает Регина? – спрашивает Иванна Станиславовна, а я давлюсь чаем.

Марта охает, роняет чайную ложечку, неловко взмахивает рукой и чуть было не сбивает со стола тарелку с ванильным пирожным, в котором до этого старательно ковырялась и превратила воздушное тесто и мягкий крем в невразумительное нечто.

Иванна Станиславовна тарабанит пальцами по столешнице, накрытой пёстрой скатертью, расшитой яркими шёлковыми цветами, и смотрит на меня в упор. Вроде как приветливо, только, клянусь, ощущение, что она вот-вот вопьётся в моё горло. Зубами, ногтями – чем угодно, но вопьётся.

Честное слово, для меня вся эта ситуация с чаепитием, праздными беседами на крошечной кухне уже дискомфортна. А уж когда на меня смотрят так, словно я чудовище, только и мечтающее затащить невинную деву в тёмное сырое логово, чтобы всячески над ней в мрачных недрах надругаться… это вообще за гранью моего понимания. И ведь не умею доказывать, что лучше, чем есть на самом деле – противно от такого расклада, но и дерьмом казаться не хочется.

Марта обжигает меня взглядом, а в нём ожидание. Нет, не требование – лишь глубоко спрятанный интерес. Мы ведь толком не разговаривали о Регине, о моём прошлом. Я просто поставил перед фактом, что расстался, порвал с девушкой и всё. Может быть, настало время вскрыть карты?

– Что конкретно вас интересует? Её самочувствие?

Иванна Станиславовна чуть слышно фыркает и, прищурившись, качает головой.

– Мы с ней расстались, – заявляю, а в серых глазах напротив, окружённых тонкой сеточкой морщин, вижу лёгкое удивление. – Я не работаю на два фронта.

Пожимаю плечами, сжимаю под столом холодную ладонь Марты, но взгляда с её матери не свожу. У нас поединок, и только от меня зависит, какой будет у него исход.

– Хотите историю? Очень интересную.

– Интересную? С удовольствием, – Иванна Станиславовна натянуто улыбается, кутается в накинутую на плечи шаль и тянется к чайнику, чтобы подлить ещё чаю.

Он вкусный, сдобренный ароматными травами, и я пью уже, наверное, третью чашку, до того нравится.

Странно, но я никогда не любил чай, а в США и вовсе стал кофейным маньяком, потому что никак иначе не удавалось справиться с огромными массивами информации и бешеным ритмом обучения в Школе бизнеса. А тут прямо остановиться не могу.

– Марта, ты тоже слушай внимательно, – в притворном недовольстве свожу брови к переносице и пальцем в воздухе перед её носом машу. – Знаешь ли, не каждый день я секреты выдаю.

– А ты умеешь выдавать секреты?

– Нет, но тут решил сделать исключение, чтобы никто больше голову себе ерундой не забивал.

Когда-то психолог сказал, что моя главная проблема – скрытность. Я был с ним не согласен, потому что никогда не видел в этом проблемы – для мужика нормально не трепать языком направо и налево. Но иногда, оказывается, нужно переступать через себя и рассказывать хоть что-то.

Вот как сейчас.

– С Региной мы знакомы… да всю жизнь мы знакомы. Да-да, спасибо, пирожные очень вкусные, ага, я съем ещё одно.

– Ты же сам их купил, – смеётся Марта, а я шикаю на неё.

– Не перебивай! Так вот, – отламываю кусочек бисквита, кладу в рот, энергично жую, чаем запиваю. Собираюсь с мыслями. – Между нами с Региной никогда не было не то, что любви, даже симпатии романтической не было. Просто дружили, ничего кроме.

– Она тебе не нравилась? – удивляется Марта.

– Нет, она мне не нравится. Как девушка – нет, как человек – уже другая история, но мы не об этом сейчас.

– Марк Романович…

– Иванна Станиславовна, давайте обойдёмся без Романовича. И вообще, прекратите перебивать! Что за странная привычка?

К моему удивлению Иванна Станиславовна улыбается и машет на меня рукой, мол, продолжай, а я послушаю.

– Некоторое время назад, когда я только-только вернулся из Америки и осматривался по сторонам, готовился к настоящей взрослой жизни, с Региной случилась… неприятность. Скажем, она попала в нехилый такой переплёт, и ей потребовалась помощь друга. Моя помощь. Так и родилась история с нашим романом, который по сути был лишь ширмой. К вашему сведению, я разрушил её почти сразу, как познакомился с Мартой.

Марта ёрзает на соседнем стуле, говорит: «Подожди-подожди, я не поняла… повтори, пожалуйста!»

Иванна Станиславовна округляет глаза так, что на память приходят отрывки из любимой сказки детства «Огниво».

– В смысле ширмой? То есть…

– То есть ширмой, – повторяю. – Фиктивными отношениями, липой, фальсификацией и самой большой аферой в моей жизни. Ширмой для меня в том числе, потому что с родителями у меня тоже не так чтобы отличные отношения, а у Регины с отцом так и вовсе полная зад… полный швах.

– Её отец очень влиятельный человек, – замечает Иванна Станиславовна, а я киваю.