Невинная для Лютого

— Люблю тебя… — не голос, а шорох, лег на плечо, — малыш… — и легкое поглаживание опустилось с живота, слегка коснулось края белья и убежало снова вверх, замерло возле пупка, а потом поплыло выше, выше, пока не накрыло грудь.

Муж не задерживался на одном месте, будто жадно изучал мое тело, не позволял мне привыкнуть, осознать происходящее.

Леша стянул платье с бедер, отчего оно белым облаком легло под ноги, приподнял меня на руки и понес к кровати.

Страх, что охватывал меня, сменялся тёплыми волнами благодарности и снова наваливался, не давая дышать. До сего момента всё, что делал муж, заставляло меня сжиматься, а сердце трепетать в предчувствии совершенно иного. Чего? Я и сама не знала, но чувствовала, что сейчас всё будет по-другому.

Лютый, будто дикий зверь, поверивший кому-то впервые за долгое время, бережно уложив меня на кровать, склонился и опустился ниже. Остановился в сантиметре от кожи, где-то на границе шеи, за ухом, передвинулся от плеча мимо груди к животу и осторожно поцеловал в пупок. Ребенок призывно толкнулся, будто почувствовал близость отца. Леша тихо засмеялся, приложил ладони к животу и прислушался.

— Я ради вас на все пойду, — прошептал и посмотрел мне в глаза. В темных радужках мерцало отражение гирлянд. — Мама знает, что это правда.

Крупные пальцы подцепили чулки и потянули их вниз. Медленно. Щекоча. Вызывая новые неизведанные раньше ощущения. Освободив одну ногу, муж неторопливо приступил к другой. Нежно и осторожно, будто снимал паутину. И это было так непохоже на знакомого мне Лютого, что я не могла смотреть на Берегового и видеть того бандита, что напал на меня. Словно его нет…

Будто его никогда и не существовало. А был лишь обезумевший от горя человек, превратившийся в умирающего зверя. Но сейчас, очнувшись, зализав раны, обретя новый смысл жизни — тот, что рос в моём теле — снова возродился.

Ко мне неожиданно пришло осознание, что Лёша не верил, что его сын — Саша — жив. Если бы он надеялся на это, то перерыл бы землю. Что там произошло, я не знаю, но вижу — Лютый бы не стал идти на поводу Чеха, а нашёл бы мальчика. Боль стянула грудную клетку, я прикусила губу и, протянув руку, погладила мужа по жёстким волосам.

Леша откинул на пол карпон, навис сверху, прищурился и вдруг заулыбался пьяно-развязно, но я видела на свадьбе, что он ни капли не выпил.

— Закрой глаза, Ангел, — шепнул он в губы. — Не хочу тебя пугать своим уродством. Не смотри на меня, если тяжело. Доверься моим рукам. Они не причинят вреда.

— Ты не урод, Лёша.

Слова сорвались с губ, и уже не было пути назад. Я провела по коже его лба, прочертила кончиками пальцев линию длинного шрама. Теперь я видела в Береговом того мужчину, с фото. Лютый стал чаще улыбаться… сначала глазами, потом губами, и перестал быть монстром.

— Мне страшно, — призналась я и всё же закрыла глаза, не в силах видеть, как резанули Лютого мои слова. — Но не потому, что это ты. Я боюсь, потому что у меня это в первый раз.

Муж шумно выдохнул, приподнял меня за спину, поманил за собой, заставляя сесть.

— Я знаю. Я все знаю, мой Ангел, — говорил он сипло и дрожащими пальцами расстегивал белье. Язык его заплетался, слова казались смазано-хмельными.

Бретели сорвались с плеча, кружево белья сползло на живот и плавно открыло набухшую грудь. Его место тут же заняли теплые ласковые руки. Они покружили по полушарию, трепетно изучая каждый поворот и изгиб, задели упругую вершинку и томными движениями снова поднялись к шее, где пальцы пробрались в волосы, сплелись с ними, помассировали кожу на затылке.

Леша не дышал. Я заметила, как приоткрытые губы выпускают воздух, но вновь не набирают, будто ему это не нужно. Он может жить не дыша?

Бережно опустив меня на постель и придерживая лопатки и спину, Леша коснулся груди губами и, наконец, шумно и жадно вдохнул. Отчего тело будто потянулось за ним, заставляя меня выгнуться дугой. Муж вобрал в рот сосок и, играя им, коснулся языком. Меня словно молнией прострелило, по телу прокатилась такая нестерпимая волна жара, что я не сдержала стона.

Соски с самого начала беременности стали чрезвычайно чувствительными, но я и предположить не могла, что это настолько приятно. Голова закружилась, внизу живота сладко потянуло. Я вплела пальцы в волосы Лёши и прижала его к своей груди. Бесстыдные слова, казалось, произносил кто-то другой, я не верила, что прошу это.

— Ещё…

Он оторвался на миг, взглянул в глаза, поднялся выше и напал на губы. Глубоко пробирался в рот языком, терзал меня изнутри нежно, но остро, а руками мягко поглаживал грудь. Одну. Потом другую. Когда дыхание перехватило, а сильные руки заметались по талии, опустились к бедрам, Леша накрыл ладонью трусики и прижал меня к постели.

Он ловил каждое мое движение и взгляд. Оставался рядом, но и удалялся. Казался огромным, но и невесомым. Кружево скользнуло по ногам, открывая меня, делая уязвимой, доступной, и…