Невинная для Лютого

— Моя маленькая, ты так быстро учишься, — я сначала сказал, а потом понял, что слишком много вложил нежности. Она не должна догадаться, что слишком много значит для меня. — Мне нужно в душ, — осторожно отодвинулся, проверил, что Лина почти успокоилась, заглянул в румяное лицо, нырнул в глаза-озера, выдохнул и не удержался: — Хочешь, я тебя вперед пущу? Теплая вода успокоит.

Лина выпрямилась и, не глядя на меня, вытерла слёзы:

— Ты весь в крови. Я… помогу.

Пока она обрабатывала мне ссадины в ванной, я думал о словах Серого. Срок три дня. Новый Год нам предстоит встретить в доме отца моей жены. В логове врага, растерзавшего мою Милу.

Раздались голоса, зашумели шаги, хлопнула входная дверь — люди Чеха, проследив за выполнением приказа и убедившись в том, что я получил послание, или приказ, ушли по-английски.

Глава 72. Ангел

У меня сердце едва не выпрыгивало из груди, а в голове плавал туман. Дрожащими пальцами левой руки я теребила обручальное кольцо на правой и смотрела на приближающийся дом. Некогда родной и привычный, сейчас он казался мне чужим. Будто я внезапно вернулась в прошлую жизнь и поняла, что та Ангелина давно умерла.

А в джипе Лютого сидела совершенно другая женщина. Ангелина Береговая, с растерзанным кровоточащим сердцем, но стальным стержнем, который пришлось отрастить за короткий срок, чтобы уберечь единственное, что стало для меня самым дорогим в жизни. Мой ребёнок.

Когда я беспечно жила в этом доме — просыпалась с ароматом какао, позволяла шофёру отца отвозить меня на учёбу, смеялась с сокурсниками в кафешке, обсуждала чужие проблемы, не имея своих собственных — и предположить не могла, что растущая в теле новая жизнь, полностью поменяет мои приоритеты.

Изо всех сил помогая выжить ребёнку, я спасала себя. От ужаса, в который меня ввергли чужие игры, от кошмара, в который меня погрузило преступление Лютого, от отчаяния, в которое так легко было впасть и больше не возвращаться. Да, я определённо стала сильнее и взрослее, но…

Тряслась, как щенок под дождём, глядя на дом отца. Все страхи вернулись в одно мгновение. А что, если папа изнасиловал и убил первую жену Лютого? Как я смогу жить с этой правдой? Как я буду смотреть в глаза своего ребёнка, зная, что его дед сломал жизнь его отцу и, возможно, стал причиной и гибели брата?

Во рту появился привкус крови — нервничая, я прикусила губу. Лютый остановил автомобиль и, покинув его, обошёл, чтобы подать мне руку. Когда-то, в первый раз, он сделал это со злостью, сейчас же движение было настолько естественным, будто Лёша всегда обо мне заботился. Папа поверит, что Береговой меня любит, потому что всегда обращает внимание на язык тела. Больше, чем на слова.

— Мне страшно, — тихо призналась я, когда Лютый, облаченный в строгое черное пальто, большой, как гора, вёл меня к дому.

Утренние лучи переливались в морозном узоре на стекле входной двери. Яркая лента, оплетающая венок из свежих еловых веточек, напоминала о крови, которая была пролита. Я вцепилась в руку мужа и добавила:

— Хочу сбежать далеко-далеко.

— Куда бы ты поехала? — улыбаясь, спросил Леша и перевел спокойный взгляд на окно папиного кабинета. Тонкая полоска жалюзи зашевелились. И в тот миг я рассмотрела убийственный знакомый огонь в черных глазах Лютого — за стеклом стоял отец.

Страх сжал сердце льдом, перехватил дыхание. За время, проведённое рядом со зверем, приручив Лютого с помощью ребёнка, я и забыла, каким он может быть. Даже то, как он избил Серого, не испугало меня так, как этот взгляд. Ноги приросли к порогу нашего с папой дома.

— Туда, где нет прошлого, — почти беззвучно прошептала я. — Где никто не страдает и не жаждет мести. Но такого места нет.

Дверь распахнулась, и я увидела отца. Классический костюм сидел на нём, как всегда идеально, шёлковая рубашка сияла чистотой, на лице подрагивала улыбка, но взгляд прожигал насквозь.

Я сжалась в ужасе, не зная, что произойдёт, и выдавила приготовленную, заученную по пути фразу:

— Пап, познакомься. Это мой муж, Алексей Береговой.

— Муж, — побелевшими губами шепнул отец и придавил Лютого взглядом.

Леша резал отца взаимно взглядом-кинжалом, большая грудь поднималась от возбужденного яростью дыхания.

— И отец моего ребёнка, — ещё тише добавила я.

Папа крупно вздрогнул, опустил глаза на мой заметно округлившийся живот, что прикрывало легкое светлое пальтишко.

— Тварь! — выплюнул отец.

— Мог бы поспорить, но, — Леша притянул меня к себе и коснулся губами виска, — мы пришли с миром. Вы же хотите увидеть своего внука? — он говорил с легкой улыбкой, но в голосе дрожала злоба и предупреждение. Одно движение — и хищник бросится на добычу.

Мне хорошо знаком этот взгляд, похожий на бездну. Губы говорят одно, а глаза другое. Стоит сделать неверный шаг — Лютый просто растерзает отца голыми руками. Ощущая себя так, будто пыталась удержаться босыми стопами на острие меча, я шагнула к папе. Обняла будто каменную статую, он даже не подался навстречу, не обвил меня руками.

— Пожалуйста, — шепнула я и, на миг сцепив зубы, выдохнула: — Я люблю его.