Невинная для Лютого

— Вы зверски убили мою жену, украли сына и ждете уважения? Правды? — я упер ладони в стол и навис над стариком. — Вот вам правда! Вы так погрязли в своей лжи, что продали дочь Носову, а она, нежное создание, до сих пор считает вас благодетелем! Вы знали, что произошло в день свадьбы и не побеспокоились о дочери в больнице! Как допустили беременность? Почему не предупредили этот позор и мучения? Вы позволили обмануть вас каким-то купленным докторишкам! Да вы врагов в упор не видите! Отпустили слабую и беременную дочь на прогулку с ублюдком, который натравил на нее пять уродов, только бы не делать аборт официально. Или вы были заодно? Вы же требовали от нее прервать беременность?! Ах, да! Пусть лучше будет сломанная дочь, чем родится ребенок от врага! — Я хлопнул по столу. — Да, я преступник, не отрицаю, но единственное, где ошибся, это, что не убил Лину в той машине, в день свадьбы, и себе пулю в лоб не пустил, потому что жизнь, на которую вы! обрекли свою дочь — это не жизнь, это а-а-ад.

Кирсанов что-то хотел вставить, но я зарычал, разойдясь, и рубанул ладонью воздух, чтобы сучонок не открывал рот. Хотелось стены разнести к чертям, потому что я устал от этой гадости под ребрами. Устал ненавидеть. Меня это разрушает, угнетает, сжирает.

— Молчи, скотина! — бросил в лицо папочке Лины, едва сдерживая гнев. Он колотился в горле, обжигал лицо жаром, выворачивал нутро. — Потому что я сломаю твою шею, старый подонок, и скажу, что так и было. Не делаю этого сейчас только ради нее, — ткнул пальцем в сторону Лины, что прижалась к стене и, судорожно сглатывая, поглядывала то на меня, то на отца. — Если умрете вы или я — умрет и она, можете мне поверить. А отвечать за Милу придется, слово даю. И денежки, — я подцепил пачку долларов со стола и швырнул старому скряге в лицо, — не спасут. Я вас лично кокну, просто не сейчас. Чуть-чуть позже. Как вам такая правда?

— Всё сказал, Береговой? — голос Кирсанова обжигал лютым холодом, глаза буравили насквозь. — Обвиняешь меня в смерти своей жены? Меня?!

Он скривился и, рывком выдернув один из ящиков стола, выудил толстую папку. Шлёпнув ею о стол, процедил сквозь зубы:

— А я еще недоумевал, почему Лина прошептала «Привет от Лютого», решил, дочка не в себе после пережитого ужаса. Готов был поверить в месть конкурентов, но не в неожиданное воскрешение моего некогда лучшего бойца. Трудно представить, что чемпион с псевдонимом «Лютый» стал подонком.

Он кивнул на папку и, поднявшись, подошёл к дрожащей дочери и сжал её плечи:

— Я не делал этого, не смотри так. Мне больно, что ты даже мысль такую допустила. Я… сорвался с банкета, как только услышал о затопленном кровью доме Береговых. Тел так и не нашли, полиция отмалчивалась. Я пытался найти хоть какие-то следы, нанимал людей, но… Сдался. Всё, что собрал, сохранил. Сам не знаю зачем.

Он резко обернулся и полоснул меня острым взглядом:

— Знал бы, что Береговой станет ублюдком, и пальцем бы не пошевелил!

Лина потянула его за рукав, голос её прозвучал тихо:

— Пап, люди Чеха могут вернуться. Этот человек поклялся, что мой малыш… — Она поперхнулась и поправилась: — Что я умру, если хоть что-то тебе расскажу.

— Хорошо, понял. — Кирсанов осторожно подтолкнул дочь к выходу, а сам, не оборачиваясь, добавил: — Что до обвинений в том, что я продал дочь… Я пытался защитить её от неизвестного насильника, а Носов пообещал увезти её из страны, пока не найду преступника.

Лина застыла у двери и тихо рассказала:

— Он бросил меня, пап, когда я отказалась делать аборт. В лесу, недалеко от конюшен, где поджидали бандиты. Если бы не Лютый, меня бы растерзали.

— Так те трупы не разборки между бандами Носова и… — начал было Кирсанов и оборвал себя. Глянул жёстко: — Это всё равно тебя не оправдывает, Береговой. Клянусь, ты ответишь.

Глава 75. Лютый

Я не дышал. Разучился. Кол жестоких слов вошел в грудь и не хотел выходить.

Оправдания Кирсанова звучали мерзко. Никогда не поверю этой суке, что душила меня до боя и заставляла проиграть, угрожая семье. Ведь это правда!

Я с трудом понимал, что делаю, когда перелистывал документы. Привык считать, что мою Милу убил Кирсанов, никому другому это не нужно было, но…

В душу ужом забрались сомнения. Свернулись под горлом клубком колючей проволоки и медленно стали проворачиваться. Вот-вот кровь польется в желудок. Вот-вот истина разломает меня на куски.

В папке были знакомые мне описания случившегося, только с той разницей, что я тоже числился в погибших. Здесь же были фото, что рвали воспоминаниями грудь, и другие ниточки следствия, но ничего, что доказывало бы вину или не вину олигарха. Только сводка, как пазлы, хронология событий, фото с камер слежения, сведения соседей и другие мелочи. Ничего толкового, чего я не видел.

С трудом выбравшись из тайной комнаты с папкой в руках, я замер перед затихшими Кирсановыми. Перевернул еще несколько страниц. На одной из них был снимок с датой и точным временем, а возле моего гаража четко просматривалась высокая фигура мужчины.