Невинная оговорка

Открыв приложение Outlook, я на автомате стала отправлять электронные письма клиентам, содержащие статьи их блога с прошлой недели. Я нажимала копировать, вставить, копировать, вставить до тех пор, пока не доказала себе, что могу выполнять свою работу, по крайней мере могла, до событий, произошедших на этой неделе. Я должна была обрадоваться, потому что одна из звёзд Инстаграма выставила фото, сделанное в эти выходные, на котором она красила глаза тушью IncrediBlast. Вместо этого я стала выяснять, для кого она так прихорашивалась, замужем ли она, если да, то выставляет ли она своего мужа на всеобщее обозрение также, как и ресницы. Или может она ходила куда-то с подругами цеплять парней и попивать мартини. После десяти минут прочёсывания ее ленты в Инстаграме я была в курсе всего и даже больше.

Без пятнадцати одиннадцать Амелия приехала с утренней встречи. Я единственная в офисе была настолько невнимательной, что не заметила её появления, хотя все сотрудники, и я в том числе, уже выпили по две — три чашки кофе. Бегло на меня взглянув, Амелия кивком указала мне на свой офис.

Войдя в него, я закрыла дверь, чтобы нам никто не мешал. Я, скорее всего, сделала что-то не так, просто пока не знала, что именно. Возможно я первая, с кем она сегодня встретилась взглядами.

— Что это? — спросила она, вешая свой красный плащ в шотландскую клетку на покрытую латунью вешалку.

Я переминалась с ноги на ногу.

— О чём ты?

— О твоём внешнем виде, причёске, — она присела на край стола. — Ты нанесла хоть какой — то макияж? Такой вид в этом офисе неприемлем, Сэди.

Я могла бы с этим поспорить, что я работаю с одинаковой отдачей как с макияжем, так и без, но ведь я сама подписалась на эту должность. Этим утром я составила рекламное объявление для US Weekly о поп-звезде, которая всегда готова к встрече с камерой, потому что всегда носит с собой в ложбинке груди блеск для губ с эффектом объёма.

— Я сейчас же уединюсь, — сказала я, намекая на небольшую комнату с дизайнерской одеждой на случай крайней необходимости и пробниками косметики.

— Будь так любезна. Я уже думала, может тебе снова следовало сказаться больной. То, что происходит у тебя с мужем, также будет сказываться и на твоей работе, как и на твоей внешности?

Я ответила не сразу, что стало моей ошибкой.

— Я легко распознала все признаки. Я сама была такой же, — Амелия пальцем указала на меня сверху вниз. — В тот день, когда я узнала, что муж мне изменяет, я тоже была полностью раздавлена. Твой внешний вид — это самое важное в той сфере, где мы работаем.

— Я всё поняла. Я пойду переоденусь. Это никаким образом не скажется на моей работе.

Я направилась к двери.

— Подожди.

— Что? — повернувшись, спросила я.

Она очень внимательно на меня посмотрела. Несмотря на её прямоту, я знала, что ей не всё равно.

— Я надеюсь, ты поступила правильно и послала его куда подальше.

Я уставилась в пол. Ведь это я планировала уйти от Натана, почему тогда у меня было такое чувство, что это меня послали куда подальше.

— Не надо опускать взгляд в пол, Сэди. Нужно быть сильной. Если ты простишь ему этот проступок, он обязательно поступит также снова, поверь мне. Мужчины, которые изменяют, любят только себя, они эгоисты. Ты дашь ему ещё один шанс, а он будет вытирать о тебя ноги, на протяжении всего брака.

Мне следовало её остановить, но, наверное, я заслужила услышать правду о нашем с Финном поступке. Амелия же была более чем счастлива, вещать об этом.

— Сделай одолжение себе и ему, пакуй вещи. Вот увидишь, он будет умолять, но грош ему цена. Он любит тебя, не её. Этому сукину сыну следовало помнить об этом, когда он был на ней в моей кровати.

— Это случилось всего пару раз, — вставила я, защищаясь.

— Какая разница сколько раз это было, один или сто. Какая разница были ли они незнакомцами или делились сокровенными мыслями и секретами друг с другом. Он одурачил тебя. Он предал тебя на самом примитивном уровне.

Я с большим трудом выслушала её речь. Она никогда не была особенно скрытной, но найдя в моём лице пострадавшую от того же врага, она стала более искренней. Откуда же ей было знать, что я воюю по другую сторону баррикад.

— Это самое худшее, да? Враньё, прятки по углам? — спросила я, по-настоящему желая получить ответ. Я хотела попытаться понять Натана. Почему ему кажется, что он мне не нужен. Как и то, что я не всегда принимала его мнение в расчёт, дало ему ощущение, что он находится за бортом нашего брака.

Амелия фыркнула.

— Все так говорят. Самое худшее, что он сунул свой член в другую женщину.

Амелия описала всё более чем понятно. И, если бы всё было наоборот, и Натан переспал с кем-то, я уверена, что стала бы рвать на себе волосы, только чтобы выбросить эту картину из головы.

— Меня сейчас стошнит.