Невинные убийцы. Как три обычные девушки стали кошмаром для нацистов и героями Второй мировой

Однако во внутренних войсках зрели противоречия. Ханни, Трюс и Фредди поддерживали контакты с вельсенскими офицерами полиции – Юпом Энгельсом, Арендом Кунткесом, Сисом ван дер Вортом, – которые якобы хотели придерживать их. Но задания, которые им давали, никак не подтверждали этих намерений. Конечно, эти люди действовали, как выразился один автор, «в сумеречной зоне между коллаборацией и сопротивлением» [240]. Они годами жили с этими противоречиями, и вскоре начали подталкивать Ханни, Трюс и Фредди к насильственным актам в отношении субъектов, иногда очевидно виновных в преступлениях: предательстве и коллаборационизме. А иногда не очевидно. Хотя Сиккел мог скептически высказываться насчет эффективности ликвидаций, он сам отдал приказ на многие из них. Однако доказательства его причастности были замаскированы: во‐первых, непосредственные распоряжения исходили от вельсенских полицейских; во‐вторых, выполняла их троица самых обычных девушек [241].

Со своей стороны, Ханни, Трюс и Фредди привыкли к своей роли в Сопротивлении – хотя их гнев и ненависть к немцам и коллаборационистам продолжали нарастать. Они считали себя солдатами в деле Сопротивления. Как Трюс говорила позднее: «После войны особенно остро встал вопрос, действительно ли следовало стрелять во всех этих людей. А вы посмотрите на это с точки зрения периода оккупации». Повсюду были полицейские и гестаповцы, вспоминала она. Были голландцы, готовые и стремящиеся предать своих соотечественников. Сопротивление не имело возможности схватить этих предателей и посадить их под замок. Тюрьмами распоряжались немцы. Да и как они бы стали их кормить, когда не могли прокормиться сами. «Выход был один: расстрелять» [242].

По контрасту с замечаниями амстердамских знакомых, отмечавших растущую беспечность Ханни, Харм Элсинга, по-прежнему принимавший Ханни у себя время от времени той зимой, вспоминал такую же сдержанную девушку: «Она всегда была очень осторожна и старалась не оставлять следов… когда уходила на опасное задание, то говорила мне проверить дом, чтобы убедиться, не осталось ли там хоть малейших примет ее присутствия – на случай обыска. Когда приходили люди из Сопротивления, они поднимались наверх, чтобы поговорить. Никогда не говорили внизу. Сис ван дер Ворт был тут, и мы видели Кунткеса. Ван дер Ворт часто у нас бывал. Она сидела неподвижно в кресле. Как будто все знала заранее. Каждый шаг, который она делала, был продуман. Все риски предусмотрены» [243].

* * *

Первого марта, солнечным погожим утром, инспектор полиции Харлема Виллем Зиркзее был застрелен на Лейдсеплейн, площади близ одного из самых старых каналов в Голландии, связывающего Харлем с Лейденом с XVII века. Зиркзее был членом NSB и часто сотрудничал с военной полицией в Амстердаме. По слухам, он выдал множество еврейских семей гестапо. Зиркзее ехал на работу, когда две девушки, Ханни и Трюс, переодетые в рабочую одежду, расстреляли его на площади по приказу Вельсенской группы. Очевидец того события утверждал, что все произошло стремительно. Он услышал выстрелы, увидел, как мужчина упал, а две девушки быстро укатили на велосипедах. На площади тут же поднялась паника. Люди, жившие поблизости, начали вытаскивать пожитки из домов, думая, что немцы, как в случае с Кристом, подожгут близлежащие здания [244].

Другая жительница Харлема, чей дом располагался в непосредственной близости, тоже сильно встревожилась, памятуя о последствиях убийства Фека Криста в предыдущем октябре. «В прошлый раз это произошло по диагонали [от дома ее семьи на площади], – говорила Лиззи Крелаге. – Теперь люди боялись, что немцы все повторят» [245].

Прошла почти неделя, прежде чем немцы перешли к отмщению. Как и в случае с Кристом, два фургона въехали на рыночную площадь в Харлеме; та располагалась на улице, которую в городе называли «Дриф». Они приехали прямиком из амстердамской тюрьмы и вклинились в толпу покупателей, не обращая на них никакого внимания. Из фургонов вытолкали пятнадцать молодых мужчин, скованных попарно. Среди них было несколько юношей из Вельсена, арестованных после убийства фермера Зона в январе. Имена некоторых имелись в том списке, который Фредди передала начальству в Вельсене.

В отличие от казни, последовавшей за убийством Фека Криста, не было никакого вступления и поминальной речи по Виллему Зиркзее. Восьмерых заложников выстроили, и лейтенант СС выкрикнул команду. По площади эхом разнеслась автоматная очередь. В следующую секунду восемь заключенных рухнули на землю на глазах у оставшихся семерых.