Невинные убийцы. Как три обычные девушки стали кошмаром для нацистов и героями Второй мировой

Лейтенант заметил какое-то движение в куче трупов и велел своим солдатам выпустить еще несколько очередей в неживую массу. Снова огонь, снова эхо. Потом вторую группу выстроили перед первой. И снова лейтенант отдал приказ, снова тела повалились грудой. Наступила тишина. Казалось, будто весь город затаил дыхание. Тела побросали в кузова фургонов, которые их привезли. Когда один из заключенных во второй группе подал признаки жизни, его вытащили из кузова, бросили на землю и изрешетили еще одной очередью из автомата [246].

Глава 23

Ханни и Трюс не собирались останавливаться. Шла война, и они были солдатами.

Чувство вины за казни у Фредди со временем нарастало. Оно стало для нее тяжелым грузом, который она пронесла до конца жизни. Но пока она тоже была солдатом, мстящим за гибель товарищей.

Пятнадцатого марта она ехала по Харлему, когда наткнулась на Ко Лангендейка и его невесту – те делали покупки на рынке. Лангендейк был модным парикмахером из Эймейдена, и в какой-то момент оккупации начал передавать в NSB сплетни и антифашистские замечания, которые подслушивал, когда члены подполья заглядывали к нему в салон. Очень скоро он стал информатором и получал большие деньги за свои труды. Сопротивление уже давно охотилось за ним. Ян Бонекамп некогда совершил на него покушение.

Фредди бросилась к сестре и Ханни. Рассказав им, что видела Ко с невестой, она провела их до Гроте-Хутстрат в сердце города, где Ко и его девушка все еще ходили по рынку.

Трюс с Ханни отправили Фредди проверить, нет ли поблизости полицейских, а сами убедились, что их девятимиллиметровые пистолеты FN готовы к стрельбе. Вдвоем они сели на один велосипед – Трюс за рулем, Ханни на багажнике, – и медленно двинулись за своей целью. Влюбленные тем временем приближались к виадуку.

На мосту перед зданием Трудового совета Трюс начала набирать скорость. «Стреляй!» – велела она Ханни, но у Ханни заклинило пистолет. Трюс выстрелила сама, но одной рукой она держала руль велосипеда, и потому промахнулась. «Стреляй снова», – крикнула она Ханни, и та послушалась приказа. На этот раз осечки не последовало; Лангендейк упал на мостовую, а его невеста по имени Франзи Клейн-Дальхаус громко зарыдала рядом с ним.

Она запомнила тот мост на всю оставшуюся жизнь – как она шла со своим велосипедом рядом с Ко, и тут мимо проехали две девушки: «Та, что на багажнике, была в сером жакете и с шарфом на голове. Она была немного похожа на мышь, а руку держала за лацканом жакета, как Наполеон. Пока я шла слева, она вдруг выдернула руку, а в ней был пистолет. Девушка выстрелила. Несколько раз» [247].

После первой попытки Трюс остановила велосипед и оглянулась на Ко, снова целясь в него.

Ко Лангендейк видел, как девушки обгоняют его на велосипеде. Видел, как одна стреляет, и понял, что произошло, когда его нос взорвался кровью. Еще несколько выстрелов попало в цель, и он упал на мостовую. Тем не менее сознания Лангендейк не потерял. Он был тяжело ранен, но не мертв [248].

У девушек не было времени возвращаться и проверять, убит он или нет. Они умчались прочь на своем велосипеде. Они видели, как люди выбегают из здания Трудового совета, и знали, что полиция немедленно оцепит прилегающую территорию. Участок находился поблизости, на углу парка Кенау, и там сразу узнали бы о выстрелах. У Ханни и Трюс оставалась каких-то пара минут перед тем, как квартал оцепят и сбежать станет невозможно. Пока они решали, как поступить, у велосипеда спустило одну шину. Они бросили его и стали озираться в поисках укрытия [249].

Они увидели кафе в ближайшем отеле, и решили спрятаться там. Трюс сдернула с головы кепку, которую обычно надевала на задания; Ханни сняла шарф и распустила волосы. Внутри сидели четверо мужчин, игравших в карты; бармен стоял за стойкой. Трюс решила, что картежники, скорее всего, торгуют на черном рынке, ведь «кто еще мог позволить себе выпивать в кафе в те дни?» [250].

На улице уже появилась полиция; теперь они сгоняли всех очевидцев и подозреваемых на площадь. Ханни и Трюс знали, что они вскоре пойдут по домам и непременно доберутся до кафе.

Они кое-что знали про бармена – у подпольщиков он считался слишком алчным и ненадежным, – поэтому Трюс показала ему пистолет, когда заказывала напитки для себя и Ханни. «Когда придут фрицы, – предупредила она его, – скажешь им, что мы сидим тут уже не меньше часа. Понял?» [251]