неВойна

В электричке ехали молча. На них оглядывались, о чем-то шептались. Сергей впервые почувствовал себя неуютно в военной форме. Он ощущал напряжение в каждом взгляде, в каждом повороте головы.

По шоссе навстречу поезду ползла колонна БТР. Впереди шел армейский уазик, замыкали колонну три крытых «Урала». Сергей проводил их взглядом. Неужели едут в Москву? Как в девяносто первом? Но ведь танки тогда не помогли, да и боезапаса, говорят, у них не было. И все равно погибли люди! А если сейчас им прикажут стрелять? Если мне прикажут стрелять в этих людей, которые на улице? Что я буду делать?

Сергей вспомнил, как несколько лет назад мучился вопросом, смог бы он выстрелить в человека. Пусть даже закоренелого преступника. Теперь вопрос стоял еще жестче: выполнит ли он приказ командира стрелять в толпу безоружных людей? «Нет, – ответил он сам себе. – Такого приказа просто не может быть. Никто из офицеров не отдаст такой приказ».

Он вдруг успокоился. Все стало на свои места. Сейчас он увидит Антона, Сабита, свой «дембельский» взвод, и все будет хорошо.

* * *

– Серега! Вернулся! Ну как добрались? Как дед?

– Здорово, Антоха! Дед – кремень. Тяжело ему, но он выкарабкается. Он мне обещал. Как тут у вас, спокойно?

– Как же! Неделю назад приказ зачитывали: типа кто против президента, того уволят нахрен16. Каждый день на разводе напоминают. Политбеседы проводят. Телевизоры в ротах поотключали – вроде как антенна сломалась. А в штабе смотрят. Разговоры разные ходят. Кстати, у нас усиление, имей в виду. Выход за пределы гарнизона запрещен. В нашем магазине полки уже пустые. Мне только одеколон достался, а вот Сабит запасливый: пол-лавки успел скупить.

– Ладно, пойду начальству доложусь, вечером увидимся.

Два дня пролетели незаметно. Наступило воскресенье. Утром Шутов позанимался в спортзале, потом отправился в роту. После завтрака вместо обычного просмотра телевизора солдат согнали на политинформацию. Замполит пространно рассказывал о воинском долге и об ответственности за нарушение приказов.

После обеда Сергей вернулся в общагу, включил приемник. От услышанного его бросило в дрожь: говорили, что в Москве идут перестрелки, люди штурмуют задние мэрии, сторонникам Верховного Совета раздают оружие. Это было похоже на сон. Сергей оглянулся. Света застыла в дверях с тазиком выстиранного белья. Он выключил приемник.

– Сережа! Это все правда? На улицах стреляют?

– Я не знаю. Бред какой-то. Посмотрим вечером новости.

У соседей был переносной телевизор «Юность». На интересные фильмы к ним стекалось пол-этажа. В тот вечер намечался футбол, прямая трансляция из Волгограда. Местный «Ротор» принимал столичный «Спартак». Но в шесть часов, когда должен был начаться матч, Сергей услышал голос диктора, который зачитывал указ президента «О введении чрезвычайного положения в Москве». Он вбежал в комнату.

«Преступные элементы, подстрекаемые из Дома Советов, развязали вооруженные столкновения в центре Москвы. Создалась чрезвычайная обстановка. В районе Краснопресненской набережной и Арбата захватываются и поджигаются автомашины, избиваются сотрудники милиции, предпринят штурм здания московской мэрии. Боевики ведут стрельбу из автоматического оружия, организуют боевые отряды и очаги массовых беспорядков в других районах столицы России», – читал по бумажке диктор. Чрезвычайное положение вводилось с 16 часов 3 октября до 16 часов 10 октября 1993 года.

Начавшийся матч уже никого не интересовал. Офицеры высыпали на улицу, обсуждая последние события. Сергей хотел подняться к Антону, но вспомнил, что его нет: заступил сегодня дежурным.

Он шел по территории части. День выдался погожим, но солнце зашло и становилось прохладно. Со спортплощадки доносились звонкие удары по мячу: бойцы еще играли в волейбол. Из гаража выехал знакомый уазик. «За командиром отправился», – решил Сергей. Прибытие командира воскресным вечером не сулило ничего хорошего.

Сергей вернулся в общежитие. Света крутила радиоприемник.

– Котенок, а есть у нас чего-нибудь пожевать? – спросил Сергей. – Давай чайку поставим?

Он хотел как-то сбить, погасить это напряжение, от которого не мог избавиться сам. Телевизор в соседней комнате все тарахтел, кто-то досматривал игру. Рев трибун в середине второго тайма возвестил, что мяч влетел в сетку ворот «Спартака». Москвичи бросились в контратаку. И вдруг звук матча стих. В комнате послышались недовольные возгласы. Шутов заглянул к соседям. На экране застыла картинка ночной Москвы. «Опять тетя Маша в студии полы моет», – услышал Сергей знакомую шутку. Но не успел он прикрыть дверь, как на экране возник диктор: «Уважаемые телезрители, в связи с вооруженной осадой телекомпании «Останкино» мы вынуждены прервать эфир…»

– Сережа, это что – война? – спросила Света.

Они давно легли спать, но так и не могли заснуть. Сергей пытался представить, что происходит там, в ночной Москве, где гремят выстрелы. Он ждал, что их часть вот-вот поднимут по тревоге и поставят им задачу. Какую? Он даже не решался это предположить.