Невольница князя (СИ)

— Кажется, от восторга у меня сердце сейчас встанет, — шепнула Забавушка. — Видишь ли ты эту красоту? Сказка просто…

Властимир нежно обнял жену и привлек к себе.

— Вижу, любимая. Это место — услада для души и глаз.

Ягиня протяжно вздохнула, оглаживая морду златогривого коня.

— Заступница наша любила тут отдыхать. Здесь же и повстречала Леля…

Ну точно! Во сне видел вон тот холм, посередке. И озеро тоже.

— …Сварог хотел убить его, — продолжила Ягиня. — Слишком взревновал. Но Лада успела спрятать душу неповинного ни в чем дударя на небо, где он воссиял звездой. И сама приняла гнев бога.

Веда тяжко вздохнула. Украдкой отерла слезы, но тут же улыбнулась.

— Ну, не будем понапрасну вздыхать! Что было, то сгинуло. Когда работников ждать, князь? Только скажу сразу — мужиков Ладе видеть сейчас охоты нет. Лучше всего, чтобы новый град родился от рук женщин.

И на его полное сомнений хмыканье, кивнула:

— Да, ты не ослышался. Поди, найдётся в Северном царстве две три каменщицы. Ну а если нет, то так и быть — пусть приходят мужчины, но только те, которые жен своих пуще всего на свете любят. Думаю, такое заступнице нашей придется по вкусу.

— Кто-нибудь откликнется, — не стал спорить Властимир. — Однако сама понимаешь, стены возвести — не пальцами щелкнуть. А впрочем, есть у меня работница на примете…

Забавушка ахнула.

— Неужто Ирья?!

И на нежных губах любимой расцвела улыбка. Несмотря ни на что, Забавушка жалела бывшую надзирательницу. Только это и спасало Ирью от смерти, а иначе бы давно ее пустая башка красовалась на пике — в назидание другим.

Властимир глубоко вдохнул наполненный ароматами цветов воздух.

— Да, она самая… И хоть я по-прежнему считаю, что сердце твое слишком мягко, однако уступлю в просьбе. Надзирателем же поставлю над ней Ждана, — и, предупреждая протест Ягини, пояснил. — Он вдовец. Жену свою любил и берег.

Веда задумчиво тронула бусы. Поглядела вдаль, склонила на бок голову, однако все же кивнула.

— Не чую я злости нашей матушки. Приводи его, князь. Все одно без стражи не обойтись — мало ли.

Вот и славно! Властимир подхватил любимую под руку и повел к обратно к лошадям.

— Тогда возвращаемся. Нужно скорее послать птицу. Пусть первый камень ляжет здесь к исходу седьмого дня.

А они с Забавушкой за этим присмотрят.

Эпилог

— Богдана, доченька! Осторожной будь! Ох мне…

Забава прижала руки к груди, с тревогой наблюдая, как светлокосая малышка скачет во весь опор на Стогриве.

Маленькая еще совсем! Пятая весна только! А любой даже самый норовистый жеребец под ее ручкой словно ягненок кроткий. Без страха Богдана заходила в конюшни, уже сама кормила и чистила, крепко удерживая скребок в тоненьких ручках. А уж когда Властимир подарил ей клинок…

— Ох мне, — повторила Забава, обнимая раздавшийся живот и поспешила к мужу с дочерью.

Под ногой ласково зашуршала трава. Ковер драгоценный, не иначе! Столько цветов и зелени. А синем небе носились птицы, пели сладкие песни…

— Любимая моя!

Властимир подхватил ее на полпути. В простой домотканой одёже, без венца в темных волосах и с улыбкой на губах, он был такой… такой… аж сердце заходилось! Но сейчас Забава слишком тряслась за дочь.

— Опять ты ей разрешил Стогрива взять! — пихнула в широкие плечи. — Пока я сына нашего, Ярополка, спать ложу и сказки ему читаю, вы… вы…

Но звонкий голосок Богданы оборвал ее речь.

— Мама, гляди! — воскликнула малышка, и Стогрив взвился на дыбы, перескакивая лежащее на земле бревно.

Забава так и обмякла. Боги светлые! За что ее материнскому сердцу такие испытания?! А нахальный муж знай хохочет, да обнимает крепче.

— Какая у нас дочка, а! Огонь девка! Настоящая правительница.

И, словно услышав его слова, солнце выглянула из-за облаков, лаская золотыми пальцами скакавшую на лошади девочку. Она правила к ним, а рядом бесшумной тенью следовал лютоволк — первый сын Серого, которого однажды спас князь. Мрак тоже любил маленькую Богдану. В день ее рождения со своей семьей прибежал в Сварг-град и, увидев новорожденную, решил остаться с ней. Променял лес на княжий терем.

Стогрив громко заржал и, остановившись, упал на колени, чтобы маленькая всадница могла сойти на землю.

Лютоволк тут же сунулся под маленькую ладошку и Богдана со смехом потрепал черную шерсть, а потом одарила лаской и жеребца.

— Так люблю вас! — воскликнула с радостью.

И, оставив животных, бросилась к ней и Властимиру. Светлокосым растрёпанным вихрем влетела в объятия.

— Мама, папа! А можно мне ещё будет покататься? Ну пожалуйста!

И темные — совсем как у князя — глаза блеснули предвкушением. Забава тяжело вздохнула.

— Доченька… Побудь со мой хоть немного. А то весь день не поймать.

— Довольно уже Стогрива выгуливать, — поддержал Властимир. — Дел в тереме с избытком. Ты ведь будущая правительница.

Богдана чуть нахмурила тонкие брови, но кивнула.

— Тогда завтра, значит. А теперь снова грамоте учиться?

— Снова, — в один голос ответили ей родители.

И с улыбкой переглянулись.