Невольница князя (СИ)

Ошалевший от всего происходящего, Властимир схватился за протянутую рогатину. Шипы впились под кожу, однако и это не могло привести в чувство. Может, умер он уже? И видит теперь то, чего не бывает?

Но тело жило само по себе. Цеплялось, карабкались прочь из трясины. И Забава аж покраснела от натуги, пока его тянула. С горем пополам, но ему удалось выбраться из топкой ловушки.

— Зверь… тут, — прохрипел, отирая с лица комья тины и грязи.

Лютоволк тоже попал в трясину. Но Властимир не видел, в каком месте.

— И ему поможем, — скрипнуло совсем рядом.

Повернувшись, Властимир уставился на одетую в лохмотья старуху. Ну и погань болотная! Вся морщинистая, ободранная, волосы точно серая паутина, а в сухоньких руках посох, на котором светит глазницами человечий череп.

И не простой это свет!

Мавки толпились на его границе, но ступать под бледные лучи боялись. Шипели только и щелкали клыками.

— Сними свой амулет, князь, — обронила меж тем старуха. — А не то вся Топь перебесится.

Не раздумывая, Властимир сорвал амулет и отшвырнул его в сторону. Мертвячки загомонили пуще прежнего. В их стонах и хохоте зазвенели проклятья, хоть слов было не разобрать.

А старуха повела рукой по воздуху. И недалеко от них зашевелилась трава. Как живая, расползалась в стороны, болото ушло вниз и в образовавшейся неглубокой яме показалась морда зверя.

— Волче! Серенький! — кинулась к нему Забава.

Упав на колени, принялась вытаскивать и тормошить.

Властимир раздраженно выдохнул, но все же бросился на помощь. Друг ведь, кровью с ним братались! Однако беспокойство Забавы о другом — пусть это всего лишь зверь — отзывалось в сердце глухиой ревностью.

Ведьма понимающе хмыкнула, но распускать язык не стала. Тоже приблизилась и выудила из холщовой поясной сумки склянку. За мутным стеклом так и не разглядеть, что там плещется.

— Пасть ему откройте, — велела, срывая закупорку из воска.

— Чем ты его напоить решила?

— Живой водой.

В иное время Властимир бы расхохотался. Живая вода! Бредни все это, сказки для несмышленышей… Однако после всего пережитого он совсем не удивился, что лютоволк открыл глаза, едва только несколько искрящихся капель попало ему на язык.

— Серенький! — шмыгнула носом Забава и тут же уткнулась Властимиру в плечо. — Вы живы!

И расплакалась, сжимая его насквозь вымокшую рубаху.

Ей вторил хор мавок.

— Ну хватит сырость разводить… — заворчала ведьма. — Живы конечно. Таких и Топь не переварит — подавится. А теперь пойдем скорее. Сила веды на исходе, скоро посох совсем светить перестанет. Нужно в избушке хорониться. Там все и расскажу.

И Властимир не стал спорить. Уж лучше так, чем в холодных объятьях мертвяков.

* * *

— Это… это…

Забава подавилась словом, не зная, как описать то, что видит. Но Ягиня не разозлилась. Наоборот, хохотнула веселехонько.

— Избушка моя, да. На курьих ножках.

— Ох…

И правда ведь похоже на ножки. Только если бы курица размером с дом была.

— Это дерево, — мрачно отозвался Властимир. — И не жилище у тебя, а развалюха. Даже крыша провалилась.

— Вот и почини. Ко мне ить мужики не часто захаживают… Не хороша я более.

И Ягиня вновь расхохоталась. А Забава тихонечко погладила князя по руке, чтобы не злился. Ну и пусть от избы тут одно название. Главное — ночлег есть. Хоть место вокруг и страшное. Заболоченная полянка, утыканая черепами на палках. Их глазницы тускло мерцали, а оскаленные зубы, казалось, вот-вот щелкнут.

— Спасибо, бабушка. Нам бы до рассвета только переждать…

Но в ответ услышала басовитое:

— Мяу!

И на крыльцо выскочил кот. Или кто-то на него похожий… Потому как таких облезлых и тощих мурлык Забава в жизни не видывала.

— Это Баюн, — отозвалась Ягиня. — Когда еще Лада жива была, ходил при ее Садах защитником, духом лесным. Жил во-о-он там, — и кивнула на изломанный ствол некогда могучего дерева. — Приносили ему подарки богатые, цепи золотые — весь дуб был ими обмотан. А теперь не стало ничего. Дом его сгнил, золото растаскали. Вот и ютится на печке.

И, горько вздохнув, старуха пошла вперед.

Забава потянула Властимира следом. Дух этот кот или нет — дело десятое. Сейчас им бы с себя грязь смыть и высушить платье хоть немножечко.

Под ногой вместо земли заскрипел деревянный настил. А доски-то какие гнилые! Мхом поросшие… На ступени, ведущие к дверям и вовсе встать страшно. Того гляди рассыплются в прах.

А Ягиня меж тем с силой ударила посохом и вогнала его в мягкую болотную землю. Глазницы черепа мигом потускнели.

— А теперь шевелитесь давайте, — бросила им через плечо, — Забаву-то местные чудища кое-как стерпят, а вот мужика, да еще и благословленного…

Недоговорив, старуха плюнула и с неожиданной для своего возраста прытью взлетела на крыльцо. Князь тихо ругнулся. В одно движение подсадил Забаву наверх, минуя хлипкую лесенку. Потому уж и сам забрался, а за ними лютоволк прыгнул.

И вовремя!

Тьма быстро наступала, поглощая окрестное болото. Страшно было смотреть на потянувшиеся к ним языки мрака. Забава чуяла — среди них пряталось то, с чем лучше вообще не встречаться. Поэтому и поспешила нырнуть в прохудившиеся двери избы.