Невольница князя (СИ)

От бессилия она чуть не расплакалась. Умоляюще взглянула на Ягиню, однако в ее тусклых глазах не нашла понимания. Старухе было все равно. Для нее князь так — еще один мужик, к тому же запятнанный благословением Сварога… Такого недурно и в расход пустить.

От ужасной догадки перехватило дыхание. Как рыба, Забава хватала ртом воздух, но никак не могла вздохнуть.

— Ты… ты знала! Нарочно его на погибель оставила!

Но ведьма упрямо вздернула подбородок.

— Глупости! Да, он мог проснуться. Сил у меня теперь мало! Однако за шиворот его никто из избы не волок. Сам дурак, что бросился следом.

И столько твердости было в ее словах. Столько непогрешимой веры… Ягиня ни капельки не считала себя виноватой. Все, что ей важно было — успокоить нечисть. Забава глубоко вздохнула и отступила в сторону, почти к самой границе света.

— Может, он и дурак, — ответила тихо, — зато не лжет, а еще смелый! Уведи его отсюда. А я… Я попробую совладать с мавками.

И, не давая себе мгновенья подумать, Забава бросилась в тьму.

По ушам тут же ударил шепот и протяжное шипение.

— Сес-с-стрица…

— Помоги нам!

— Спаси ее!

— Сестрица…

А потом тьму вспорол громкий детский крик. И столько боли в нем было! Столько отчаянья, что Забаву аж до нутра перетрясло. Не разбирая дороги, она кинулась вперед. Нужно найти этого ребенка. Сейчас же!

— Мама, мама… — надрывно плакала… девочка? — Больно! Помоги, мамочка….

И впереди показалась крохотная детская фигурка. Привязанная к дереву, без платья и вся в крови, малышка повисла в путах изломанной куколкой.

Ноги так и подкосились.

Забава кинулась на помощь, но из-под земли вдруг выросла колючая изгородь кустарника.

— Не пройдеш-ш-шь, — шипели ветви. — Не пус-с-стим.

И топорщили острые колючки.

Вот только этим ее было не испугать! И Забава с силой принялась раздирать преграду, не думая про боль и выступившую из ран кровь. Кустарник застонал, будто живой. Брызнул ядовитым соком и проклятьями, но Забава видела перед собой лишь измученного ребенка.

Скорее, скорее к ней! Еще можно успеть!

И, слово услышав ее мысли, ветви рассыпались прахом. Но вместо их вокруг расплескалась черная вода. А в лицо пахнул знакомый солоновато-едкий запах.

Да ведь это Чудь, только меньше!

Подхватив изодранные колючками юбки, Забава ринулась на встречу волне. Как будто в разъедающую соль прыгнула! И все муки, что она испытала, прорываясь сквозь колючки, показалась невесомой лаской! Хуже, чем наказание плетью, ужасней содранной кожи.

Кажется, Забава даже кричала, но все равно шла. Сквозь мутную пелену слез пыталась разглядеть, куда ей ступать, помогала себе руками… А время будто замедлилось, как в дурном сне, растягивая агонию в вечность. Но Забава не думала поворачивать назад. Ее помощи ждала маленькая девочка! Дочка прислужницы…

Стоило мелькнуть этой мысли — и вода исчезла.

Вместо нее из-под земли выступили острые белые камни, на которых блестела сырость. Только вот не прозрачной она была, а чернее дегтя.

А в ушах, как живой, захрипел голос Ягини:

«Сгнило великое древо, рассыпалась чаша, а на осколках вместо живительной влаги из-под земли выступила черная роса. Стоит ее коснуться — и замертво упадешь…»

От страха сердце зашлось — нет, не пробраться ей! Слишком плотно лежали камни — ногу не поставить! А от одного взгляда на жирные маслянистые капли, по спине драл озноб и даже боль утихла. Смерть это черная. Не только для тела, но и для души…

Задыхаясь от страха, Забава огляделась по сторонам. Может, другой путь есть? Или хоть палка — отшвырнуть камень с дороги. Но ничего похожего близко не было. Одни трухлявые колоды кругом да и сами обломки выглядели будто вросшими в землю.

А привязанная к дереву девочка жалобно вскрикнула. Но голос ее был до того слаб… Еще немного и утихнет навсегда!

Разве можно такое вынести? Отступить назад, когда невинное дитя нуждается в помощи? Нет, Забава была не способна. Лучше сама сгинет!

И, воззвав к светлым богам, Забава сделала шаг вперед.

* * *

Властимир

От пронзительного девичьего крика у Властимира чуть сердце поперек горла не встало. Забава это! Ее голос! А мавки, вившиеся рядом, глумливо рассмеялись:

— Твоя девка, твоя!

— Вкусная!

— Мягкая!

— Наш-ш-ша!

И снова протянули к нему руки.

Изловчившись, Властимир махнул клинком. Одна из мертвячек завизжали от боли, а под ноги ему упало несколько сгнивших пальцев. Обрадоваться бы такой добыче, но князь бросился вперед — туда, куда вели его Серый и Баюн.

Но даже при помощи волшебного посоха, даровавшего свет, каждая сажень давалась с боем. Ноги вязли в болотной жиже, колючая поросль драла одежу, деревья падали, чтобы собою перекрыть дорогу, а мрак подступал все ближе, будто пытаясь выпить из крови силы.