Невозможная музыка

— Может, если бы у меня были бы родители, ничего этого не случилось бы…

— Бы-бы-бы… Думаешь, все девочки спят со своими отцами?

— Ну, перестань! — Лилька вытянулась рядом на животе. — На самом же деле он мне не отец.

"Что она делает? — Саша даже через джинсы чувствовал упругость ее бедра, уже подзабытую его ладонью. — Неужели она думает, что если сейчас ей все удастся, то я сразу же забуду, как мы здесь оказались? И все станет, как прежде… Она ведь должна понимать, что у меня были близкие женщины, но это не изменило моей жизни. Ее никто не потеснил. Сказать ей?"

— Не пытайся меня соблазнить, — он постарался, чтобы голос прозвучал сухо. — Я знаю все эти приемчики.

Лилька приподнялась:

— Знаешь?

— А ты думала, я жил в Питере монахом?

"Как пошло! — теперь ему захотелось перевернуться на живот, чтобы уйти от Лилькиного взгляда, но Саша его выдержал. — Да плевать! Теперь она хотя бы не будет считать меня половой тряпкой, о которую они на пару вытерли ноги".

Вытащив платок, Лилька принялась судорожно тереть лицо, но желтые разводья все равно оставались. Саша наблюдал за ней, не пытаясь помочь. Наконец, она опустила руку и скомкала платок.

— Ты правду сказал? Или это, чтобы отомстить мне?

— А что изменила бы эта месть? Теперь просто не зачем скрывать. Раз уж мы достигли такой степени откровенности…

— Значит… — она схватилась за горло и откашлялась. — Значит, я уже давно для тебя… никто?

— Этого я не говорил.

— А что же тогда?

— Отстань! — резко выкрикнул Саша и вскочил. — Какого черта теперь выяснять, кто и что для кого значил?! Все уже в прошедшем времени. Пусть там и остается. Я не собираюсь разрушать твою великую любовь! Давай, садись. Подожди… Дай, я вытру тебя.

Отобрав платок, Саша по-свойски послюнил кончик и потер ее гладкую, почти детскую кожу. "Маленькая моя, — в горле возник неприятный комок. — Как же я не уберег тебя?" Ее опущенные ресницы подрагивали, и Саша вдруг физически почувствовал, как ей больно взглянуть на него.

У него замерла рука.

— Лилька…

— А? — она упорно смотрела вниз, а ему хотелось увидеть ее глаза. Раньше ему казалось, что они не умеют обманывать. Ошибался он или редко всматривался по-настоящему?

— Вот так уходит первая любовь, — он усмехнулся, и пальцем погладил ее натертую щеку. — Ничего. Все через это проходят.

— Я думала, мы — не как все…

— А оказалось…

— Нет! Мы все равно не как все.

Саша опасался ее слез, но Лилька не заплакала. Но и ни разу не посмотрела на него.

— Может, ты зря думаешь, что он не ждет тебя, — предположил Саша, не особенно веря в это, но надеясь взбодрить Лильку.

— Не зря. Ты же знаешь.

— Ничего я не знаю! Как выяснилось, я вообще не разбираюсь в чужих чувствах.

— А в своих? — ее взгляд скользнул по его лицу и вернулся к земле.

Это почему-то насмешило его:

— А в своих еще меньше! Ладно, поехали.

Поймав его руку, Лилька требовательно спросила, по-прежнему глядя в сторону:

— Зачем это ты так рвешься туда? Не из-за Игоря ведь… Там этот орган… Он тебе нужен?

— Он же сломан, — удивился Саша. — Я же его и сломал. Забыла?

— Ты был маленьким. Может, ты только чуть-чуть повредил его?

— К чему ты клонишь?

— Ты говорил… И те, что приходили к моему деду, тоже говорили, что этот орган дает ту жизнь, о какой ты мечтаешь. Это ведь правда?

Свернутая в трубку нотная тетрадь, равнодушная ночная тишина чужого дома, забывающий ласку мальчик… Саша помнил это так хорошо, будто все только-только случилось. Но разве он когда-то мечтал о такой жизни? Нет, здесь дело не в том, чего хочешь ты…

Лилька, наконец, отважилась поднять глаза:

— Скажи честно, чего ты хотел бы от органа сейчас?

Он рассмеялся:

— Научиться играть на нем. Но я не собираюсь становиться органистом. Я люблю рояль, ты же знаешь. Так что… Я даже в пещеру лезть не собираюсь. Не люблю обозревать руины.

От ее необычно долгого взгляда внутри дрогнуло.

— Что ты задумала?

— Ничего. Ты не перехотел ехать?

— Я выполню свой священный долг до конца. Сегодня я играю Серого Волка. Царевич получит свою красавицу. Посторонний взгляд, конечно, найдет его староватым для царевича, но, опять же, есть еще принц Чарльз, который тоже не мальчик! Так что…

— Перестань! — взмолилась Лилька. — Если хочешь, поехали, только перестань надо мной издеваться!

Оседлав старую "Яву", перекрашенную им в черный цвет, Саша заставил ее взреветь, как следует и, прочувствовав, как входит в тело мощная дрожь нетерпения, крикнул:

— Запрыгивай, Василиса Прекрасная!

— Не такая уж я и прекрасная, — вяло отозвалась она, устраиваясь сзади.

"Прекрасная, — возразил он про себя. — Только ты сама этого не видишь. И твой Иван-дурак тоже…"

Выбравшись на шоссе, он прибавил скорости, чтобы Лилька помалкивала, и можно было подумать о том, почему от него самого она тоже никогда не слышал, что прекрасна? Несовершенством своего лица с коротким носом и слишком узким подбородком… Скромностью роста… Мальчишескими вихрами…