Невозможная музыка

Он мысленно опроверг это: "Смотря, что считать счастливым финалом. Может, он — там. За жизнью. Чем сейчас занимаются их души, если так упорно не желают возвращаться? Наверное, они счастливы". Его качнуло от этой мысли, и все в нем горестно застонало. Лилькина душа отказывалась вернуться к нему. Ей легче было расстаться с телом.

То, что вдруг вспомнилось, заставило его поежиться: "Бах ведь тоже потерял свою Марию Барбару… Нет, незачем притягивать, у них все было совсем не так. Она родила ему кучу детей… Что я все ношусь, как маленький с этой фантазией о Бахе?! Может, все это мне померещилось со страху? Я — не он. Он даже не разглядел бы меня. Она тоже… не разглядела. Или наоборот? Слишком отчетливо видела, чтобы полюбить?"

— Молодой человек! — хрипловато окликнула его все та же медсестра. — Ваша девушка пришла в сознание. Доктор разрешил вам зайти на минуточку.

— Пришла в сознание? — Саша едва не выкрикнул: "Вернулась?!"

— А с вашим… знакомым… тоже все будет в порядке. Но к нему пока нельзя. Вы в курсе, что мы обязаны потом перевести его в психиатрию?

— Да-да, — вспомнил Саша. — Я слышал… Это необходимо? Он ведь не сумасшедший. У него… кое-что случилось в жизни…

— Вот там и разберутся, что случилось, — строго заметила она. — А вы проходите пока, она в третьей палате.

"Как моя группа крови", — подумал Саша. Ему нравилось находить занятные совпадения.

Нездорового цвета коридор после розоватого холла сразу подавил его, но Саша использовал эти несколько метров, чтобы отрепетировать радость. Почему ее не было на самом деле, ведь все это время он молился лишь о том, чтобы Лилька осталась жива? Только вот хотела ли этого она?

Приоткрыв дверь, Саша улыбнулся во весь рот, и, будто в живую, услышал завороженный Лилькин шепот: "Сашка, знаешь, у тебя самая обалденная улыбка!" Сколько ей тогда было? Лет пятнадцать. Но ведь Игорь уже вошел в их жизнь. Зачем же она…

— Привет! — все так же улыбаясь и все так же не чувствуя радости, он устроился на ободранном стуле возле ее кровати.

Тот гнусаво скрипнул, и у Лильки тоже улыбкой дрогнули губы:

— Вот это мы прокатились…

— Убей меня, — попросил Саша. — Никогда больше не посажу тебя на мотоцикл. На мне ведь ни царапины, вот живучая скотина!

— У тебя весь лоб ободран.

— Подумаешь… Ну, рассказывай! Ты видела какой-нибудь коридор? Неземной свет?

Блеснувшие влажные зубы показались ему самыми живыми в ее лице.

— Ничего я не видела. Или забыла уже. Я как очнулась, так и вцепилась в медсестру, чтоб мне сказали, где ты. А ты, оказывается, в коридоре.

— Я не погиб. Ты разочарована?

— Дурак. Я чуть с ума не сошла, когда глаза открыла, а тебя нет. Потолок какой-то вместо тебя…

"Сейчас сказать или пусть оклимается?" — Саша взял ее руку, похожую на истаявшую льдинку и такую же холодную.

— Тебе придется полежать здесь.

— А ты? — глаза у нее стали испуганными. — Ты все еще собираешься к нему? Но ты ведь вернешься?

— Я не поеду.

— Ну и правильно! — Лилька обрадовано заторопилась. — В чем тут разбираться? Пока за тобой ходили, я лежала и думала: как же это страшно! На самом деле страшно. Мы ведь могли погибнуть с тобой, даже не помирившись. И уже ничего бы не было. Ничего, о чем мы мечтали. Это так глупо — то, что случилось! — разволновавшись, она стала сжимать его руку. — Не авария, а то, что раньше… Ну, ты понимаешь… Это было не что-то настоящее. Одна только глупость. И из-за нее мы все могли потерять. Все наше будущее. Сашка, что мы делаем?

Он другой ладонью накрыл ее беспокойную руку.

— Игорь здесь.

— Что?

Движение в его ладонях замерло, будто голый птенец все же замерз.

— Он здесь. Я уже съездил к нему, — Саша помолчал, разглядывая часы у себя на запястье. Высвечивавшиеся цифры ни о чем не говорили.

Лилька громко сглотнула:

— Ну, и зачем он приехал?

— Это я его привез. Он… — Саша продохнул. — Он вены себе вскрыл. Слава Богу, что я успел. Его сейчас тоже отхаживают. Говорят, опасности нет. Он выживет.

Ее голос показался ему чужим:

— Зачем ты это сделал?

От изумления Саша даже решился посмотреть ей в глаза. Они стали узкими и холодными.

— Если б он умер, на этом все и кончилось бы. Он же сам этого хотел! Зачем ты ему помешал?

— Вот это да! — он все еще не мог поверить, что Лилька говорит всерьез. — Это ты о человеке, в которого влюблена с одиннадцати лет?

— Да! — выкрикнула она и задохнулась болью.

Саша испуганно зашептал:

— Тише! Тебе нельзя так кричать. Да и меня сейчас выгонят.

— Ты так помог бы мне, — проговорила она уже бесстрастно.

— Это не помогает! — он оттолкнул ее руку. — Как будто ты не видела, как живет моя мама! Пятнадцать лет прошло, а для нее все также никого, кроме отца, не существует. Ты забыла? "Слава тебе, безысходная боль!" Безысходная. Если у тебя это также, мне лучше вообще уйти. Какое еще будущее? Я уже насмотрелся на одну такую пару… Хочешь, чтобы я тоже однажды вскрыл себе вены?

До подбородка натянув застиранный пододеяльник, Лилька глухо сказала:

— Уходи. Правда, так будет лучше. У тебя в любом случае оно есть, это будущее. Я вижу… И без меня оно еще скорее настанет.