Невозможная загадка

Руби смотрела, как мальчик оглядывается, пока в свете фонаря он не нашёл то, что искал, – хотя сама она ничего не видела. Он кивнул, и Руби догадалась, что он слушает старого мастера, затем он сказал: «Да, да, точно, ну конечно же!» – и хлопнул себя по лбу, будто забыл что-то очень важное.

– Кладбищенские ворота – на стыке двух миров, – сказал он Руби. – Невидимая грань между живыми и мёртвыми. Мэйтланд сам проверит, есть тут что-то опасное или нет. Ему это как раз под силу. А пока мы ждём, давай-ка посмотрим, сможет ли твой скакка что-нибудь унюхать. Здесь точно что-то есть, я уверен.

Руби потащила пса по тропинке к воротам, затем размотала поводок и дала ему обнюхать постройку. Он принялся рыскать по полу, затем запрыгнул на одну из деревянных скамей. Джонс пристально следил за ним. Но пёс не делал ничего особенного – лишь обнюхал стену пару раз, а потом спрыгнул вниз.

– Пусть проверит другую стену.

Руби потащила скакку к противоположной скамье, но пёс прошёл мимо неё, не остановившись. Когда он дошёл до конца стены, он сел и, наклонив голову, уставился на Джонса.

– Знаешь, я не…

Но Джонс не дал ей договорить, он вскинул руку и нагнулся вперёд, пристально глядя на пса. Тот отыскал пятно на полу и усердно обнюхивал его.

– Он что-то нашёл, – шепнул Джонс, едва сдерживая возбуждение.

Вдруг мышь выскочила из норки на противоположной стене и пронеслась по полу. Скакка спрыгнул со скамьи и придавил её, словно большой мохнатый ком, но мышь выскользнула из его лап, живая и невредимая, добежала до норки в другой стене и исчезла.

Джонс проворчал что-то сквозь зубы, а скакка принялся обнюхивать пол, виляя хвостом и поскуливая, – он никак не мог понять, куда же делась мышь.

– Может, здесь ничего нет, Джонс.

– Это кладбище, Руби. Земля мёртвых. Здесь должны прятаться самые разные существа. А ворота – первое место, где следует искать. – Он снова посмотрел на потолок и нахмурился, затем зашагал по гравию. – Тут что-то не так, – сказал он, качая головой. – Этого просто не может быть.

Туман, словно густые сливки, окутывал надгробья.

Руби подошла к Джонсу; он стоял, скрестив руки.

– Что будем делать?

– Очень странное место.

– Мы знали об этом ещё до того, как приехали.

– Да, но мы никак не ожидали, что не найдём здесь ровным счётом ничего. Ночью. На кладбище.

– Джонс, может, тут действительно прячется целая прорва монстров.

Джонс покачал головой.

– Нет, это вряд ли. Я бы знал. Чувствуешь?

– Что?

– Слишком тихо. Мэйтланд говорил, что он чувствует опасность, у всех Опустошителей есть предчувствие. Иногда волосы на затылке встают дыбом или сердце бьётся чаще. Когда много времени проводишь в Пустынных землях, сразу замечаешь, если что-то не так. Будто предугадываешь. Мэйтланд называл это инбрирднисс. Но здесь пусто. Я ничего не чувствую. – Он посмотрел на скакку, смирно сидевшего подле них. – И не я один. Твой скакка способен учуять всё что угодно, хотя его и не дрессировали.

– Как же ты это объяснишь?

– Не знаю.

– Давай проверим несколько надгробий, заставим их заговорить. Они расскажут, если тут что-то есть.

– Хорошая мысль.

Они выбрали несколько ближайших надгробных камней, начертили магические символы мелом, который Руби хранила в карманах. И они действительно услышали шёпот – но только о телах, похороненных под ними. Ни одного упоминания о монстрах или волшебных предметах, спрятанных в земле. К тому времени как они истратили весь мел, воздух посерел от первых утренних лучей и стало ещё прохладнее. Изо рта вырывались клубы белого пара, словно из чайников. Руби устала и продрогла, пальцы у неё совсем окоченели, потому что она забыла перчатки. Но Джонс твёрдо решил проверить церковь перед уходом. Они зашли через высокую деревянную дверь и провели скакку по нефу церкви, взад и вперёд, чтобы он хорошенько обнюхал все ряды.

Но ничего необычного не обнаружили.

Церковь была чудесная, и Руби безмятежно любовалась, как утренние лучи пробиваются сквозь витражные окна, будто вспыхнув огнём. Когда Джонс стал разговаривать с пустым местом у стены, она поняла, что там Мэйтланд. Мальчик повесил голову и кивнул, затем поглядел на Руби, и она догадалась, что он скажет.

– Пусто, – проворчал он.

Они ушли никем не замеченные и направились обратно к фургону, который дожидался их на обочине. Они уселись друг против друга за маленьким откидным столиком и попили чаю, съели тосты с маслом и джемом – и почти не говорили, потому что ужасно устали. Джонс лихорадочно думал. Руби заметила это, потому что у него глаза блестели, несмотря на тёмные круги и усталость, и он то и дело бормотал что-то себе под нос, чесал в затылке и топал ногой. Затем он стал листать свой Карманный бестиарий.

– Мы знаем, что с этим местом что-то не так, – сказала она, – иначе нас бы здесь не было. Нужна передышка.

Джонс зевнул и закрыл книгу.

– Хорошо, давай спать, – согласился он; они плотно задёрнули занавески, чтобы не пропускать яркий свет, и легли – Руби на откидных сиденьях, а Джонс на своём привычном месте, за рулём. Скакку водворили в клетку, и он захрапел, как только положил голову на лапы.