Невозможно в это поверить, но…

О, это нужно видеть. На относительно небольшом участке сконцентрировано большое количество живой силы и орудий, а по ним в течение часа работает множество артиллерийских стволов. Противник погибал десятками и сотнями. Но были и те, кто сумел сориентироваться, и начать нам отвечать из орудий и довольно прицельно. Да, мы несли потери, но врагу устроили настоящую мясорубку. Было в нашем плане слабое место. Если бы британцы рванули в сторону городка, то могли смести с позиций батальон на своем пути, и укрыться в строениях. Вести уличные бои всегда трудно, и потери будут высокими. Я и мой штаб полагали, что встретив неласковый прием, британцы постараются вернуться в Ирак, а отступающего противника бить легче.

Поступило сообщение, что ближайший к городу холм, занимаемый батальоном четвертой дивизии, захвачен противником, сейчас туда британцы пытаются втащить свои минометы и орудия, чтобы сбить с соседних холмов наших артиллеристов. Приказал задействовать обе батареи моего личного резерва. Орудия системы Плахова я всегда придерживал в качестве весомого аргумента. Похоже, настало время их бросить в бой.

Подкинули огоньку вовремя. Занять высоту британцы не смогли, потеряли батарею минометов и батарею Викерсов, а сколько солдат там полегло, в сообщении не указано. Нашим солдатам удалось восстановить прежнее положение, и продолжить наносить удары по врагу.

Ближе к вечеру в нескольких местах появились парламентеры с белыми флагами. Одну группу с завязанными глазами привели к нам на командный пункт.

Капитан Уильям Мак-Дауэл просил о прекращении уничтожения его солдат. Командующего войсками полковника О’Райли нет вживых, централизованное управление утрачено, потери в живой силе и в вооружении ужасающие. Я не жадный, дал капитану тридцать минут для принятия решения о сдаче всех в плен. Если по истечению отведенного времени британцы не начнут складывать оружие, мы возобновим стрельбу, и тогда пленных у нас не будет совсем.

Не знаю, уцелел ли кто-то выше чином капитана или нет, но сдаваться стали дружно, аккуратно складывая винтовки и сбрасывая почти полностью опустевшие патронные подсумки.

До сумерек сдались все желающие, на поле боя остались только раненные. Вот, чтобы не оставлять на завтра то, что можно сделать сегодня, подразделения третьей дивизии осуществили тщательную проверку. Приказал стрельбу не открывать, если есть необходимость, то работать штыками. Через чес последовал доклад, что к семистам пленным британцам больше никто присоединиться не сможет.

Сидел на пороге дома, докуривал очередную папиросу. Меня тронул за плечо отец.

— Тяжело вам, Ваше Высочество? — поинтересовался отец. — Второй раз удалось побить бриттов. Правда, на сей раз потери у нас существенные.

— И противник был хорошо обучен, видели, генерал, как они под ливнем пуль сковырнули наших с высотки. А как проводили стрельбу из минометов и пушек, залюбуешься. Вот, что значит выучка.

— Согласен, отменные нам достались противники. И мне кажется, вы поступили жестоко по отношению к ним. Зачем вы отдали приказ добить всех раненных?

— Своих раненых много, а отвлекать докторов на лечение солдат врага считаю лишним.

— Но так нельзя делать! Есть же правила ведения войны.

— Я сын восточного тирана, значит, и сам являюсь кровожадным деспотом. Раненые враги нам не нужны, мы на них будет тратить лекарства и продукты, их еще охранять надо. Затратное это мероприятие. А так, утром соотечественники соберут всех павших, выкопают, если получится, могилу, прочтут молитву, и на этом наши заботы закончатся, пусть каждый попадет туда, какое место заслужил. Каждый уничтоженный нами сегодня Джон, Гарри или Уильям не произведет на свет себе подобного, и не придет завтра его потомок в чужие земли, не умрет от его руки Махмуд, Анвар или Василий с Михаилом. Да, поступил я жестоко, да, меня будут презирать за этот поступок, да, я взял грех на душу, но смогу покаяться и получить отпущение грехов. Воин, защищающий свою Отчизну, и убивающий врагов, не так грешен, нежели обычный убийца.

— Вы считаете Иран своей родиной?

— А как иначе? Здесь я планирую свить семейное гнездо, стать у истоков новой, вернее сказать свежей ветви рода Пехлевани. Кстати, ваши внуки на свет появятся в этих землях, и станут ее хранить и защищать. Нам сейчас главное дать понять британцам, что с ними мы шутить не намерены. Хотят с нами торговать, милости просим, покупайте продукцию наших предприятий или сырье. Грозить нам дубиной не надо, мы люди мирные, а когда надо — возьмем в руки оружие. Новая армия Ирана еще только формируется, набирается боевого опыта, но уже сейчас я могу сказать, что вкусив сладость первых побед, ее развитие пойдет быстрее.

— Сегодняшняя победа досталась дорогой ценой, только убитыми потеряли свыше четырех тысяч, и раненых больше пяти, три десятка орудий разных калибров разбиты в хлам.

— Но в совокупности мы перемололи два мощных полка британской армии. Думаю, и вторая армия не подкачает, врежет неприятелю, как следует.