Невозможное

Душный вечерний сумрак заполнил спальню. Пандора, свернувшись клубочком, лежала на клине, обняв прижавшегося к ней Жижека. Время от времени щенок вздрагивал, резко вскидывал голову, так, что его висящие уши хлопали по настороженным уголькам глаз. Жижек прислушивался к доносившимся с улицы звукам и тихо ворчал, приподняв верхнюю губу. Тогда девушка успокаивающе клала руку ему на холку и еще сильнее прижимала щенка к груди. Ей было страшно и одиноко. А тот, ради кого она совершила столько бездумных непростительных поступков, уже который день не заглядывал к ней. Впрочем… Ведь она сама настояла на этом, когда ушел отец… Неужели его чувства к ней не могут заставить его преодолеть этот запрет?

Теперь Пандора вспомнила отца, и ее сердце сжалось. Как она корила себя за то, что не сумела удержать его в тот момент! Почему же она не смогла найти нужных слов? Или она сама хотела, чтобы отец ушел? Теперь он заперт в Пирее, и нет никакой возможности вывести его оттуда. Что будет с ним? Пандора ощутила, как на ее ресницах набухает тяжелая горячая капля…

Жижек снова поднял остроносую мордочку, втянул воздух, махнул ушами и звонко тявкнул. Пандора торопливо коснулась глаз тыльной стороной ладони. Когда-то мама учила вытирать глаза именно так, чтобы не было видно следов слез. Девушка осторожно отодвинула щенка и опустила ноги на прохладный каменный пол.

Со двора донесся голос Алексиуса. Пандора радостно вскрикнула и выбежала ему навстречу. Под строгим взглядом Ифигении девушка не решилась обнять Алексиуса, лишь улыбнулась и чуть коснулась его руки.

— Хвала Посейдону. Я очень рада видеть тебя.

— Пусть Гестия благословит этот дом.

Они сели. Антимона торопливо вынесла поднос, полный горячих медовых булочек с изюмом, сладко пахнущих душистой сдобой. Пандора разломила одну из них, полной грудью вдохнула дразнящий аромат и начала вытаскивать еще горячие изюминки и отправлять их в рот. Жижек уселся возле ног девушки, неотрывно наблюдая за движениями ее рук.

— Есть новости из Пирея? — осторожно спросила Пандора.

Алексиус отвел взгляд:

— Пока ничего хорошего не слышно. На данный момент заболело больше двух тысяч человек. Пятьсот человек умерло…

Девушка сжала ладони с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

— Да… Мы слышали сегодня новости от глашатая. Но… может, ты знаешь что-нибудь о моем отце?

— К сожалению или к счастью новостей нет. Он по-прежнему живет в доме Леонида, возле Зеи. Насколько я знаю, там пока все здоровы. Ты же знаешь, из Пирея запрещено передавать любые предметы, даже письма… Но я несколько раз спрашивал дежурного архонта, когда он сообщал новости из Пирея…

Пандора тяжело вздохнула и решила перевести разговор:

— А что это такое? — спросила она, указав на серый свинцовый медальон, висевший у Алексиуса на груди.

Тот опустил взгляд и взял в руку тяжелый диск:

— Этот? Ну… Ты, наверное, слышала, что несколько дней назад был введен запрет выходить после заката на улицу?

— Да, конечно…

— А кроме того, сейчас совет архонтов закрывает общественные места, вход в город и проход к длинным стенам.

— Да. Я знаю. Сейчас все об этом говорят.

—А это… как бы правильно сказать… — Алексиус задумался, подыскивая правильное слово… — Это как пароль, пропуск. Все люди, которые по службе вынуждены выходить в город в вечернее время или посещать закрытые места, получили такой медальон. Их недавно отчеканили на монетном дворе…

— Очередная твоя идея? — спросила девушка с легкой улыбкой.

Алексиус слегка замялся, кинул Жижеку сдобную мякоть. Щенок радостно тявкнул и торопливо проглотил угощение. Наконец Алексиус кивнул:

— Да… Рано или поздно придется закрывать и сами Афины. И этому нужно учиться, тренировать стражников и служителей, практиковаться в использовании пропусков. В Афинах слишком много людей, невозможно знать всех в лицо.

Пандора вздрогнула:

— Ты полагаешь, болезнь придет и сюда?

Алексиус пожал плечами:

— Я не знаю… Надеюсь, что нет… Но мы должны быть к этому готовы. Многие люди не верят в болезнь и ничего не боятся. Не слушают советов и не соблюдают никаких мер безопасности… Не знаю, что с этим делать… Последняя надежда на Еврипида…

— А как Лисимаха? Мы же ходили к ней вместе. Она помогла тебе?

— Да. Хвала Афине! Нам удалось договориться. Еврипид несколько дней назад закончил работу над пьесой. Через пять дней решено провести торжественную молитву об очищении Афин, а после показать посвященное Аполлону выступление.

— Неужели можно успеть поставить пьесу за такое короткое время?

— Надеюсь, что это возможно. Главную роль будет играть сам Еврипид, еще несколько ролей — его раб-секретарь, который помогал ему в работе над пьесой. Так что полагаю, что все получится…

— Я бы хотела посмотреть…

— Приходи!

— Я… Я не знаю… Одной, без отца, прийти в театр?

— Я могу пойти с тобой.

Пандора задумалась:

— Пойти вместе с тобой… Я подумаю об этом…

2

Человеческая река медленно втекала через распахнутые ворота в широкие пароды.

Зрители протискивалась мимо кричащих во все горло распорядителей: