Невозможный маг

И кое-что еще. Брехт ощущал угрозу, исходившую от странных существ, но не мог пошевелиться. Каменные наконечники копий смотрели прямо ему в лицо, однако орк не мог или не хотел отстраниться.

А потом существа расступились, очистив свободное место, и Брехт испытал такое настоятельное желание слезть с камня, что испугался. Он зарычал, сжимая кулаки и скаля зубы, но не смог заставить себя отвести взгляда от устремленных на него копий. Странный зов, глухой и невнятный, зазвучал в сознании. Подчиняясь этому зову, Брехт осторожно спустился. Вернее, его тело само сползло наземь, и он сел на обгоревшую, превратившуюся в пепел траву.

Незнакомцы не пошевелились, по-прежнему держа его на прицеле своих копий и немигающих выпученных глаз, но двое отделились от группы, держа в руках кожаные ремни. Они спокойно связали запястья и щиколотки Брехта — тот не пошевелился, лишь зарычал, когда они небрежно затянули узел как раз на больной ноге. Потом еще двое отошли и срубили молодое дерево с обгорелой листвой и отслоившейся от жара корой. Держа его на плечах, они вернулись к пленнику и нанизали его на эту палку так, что он повис на запястьях и щиколотках, словно пойманное на охоте животное. Но сейчас он и был этим животным, и удачливые охотники двинулись в обратный путь. Четверо тащили палку за передний конец, четверо — за задний, и еще двое шагали по бокам, время от времени бросая на пленника внимательные холодные взгляды.

Брехт висел, совершенно беспомощный. Разум его метался внутри черепа, но не находил выхода. Он мог только рычать и скалить зубы совершенно по-звериному, понимая, что это — неминуемый конец. Чудом избежав гибели от рук волшебниц, он угодил к еще более жестоким существам. Видящие хотели убить его потому, что того требовал обычай: если бы дело касалось не его самого, Брехт бы согласился с тем, что человеческая жертва необходима. Но эти существа видели в нем просто животное, просто мясо, которое можно употребить в пищу.

Один из шедших рядом вдруг толкнул костяшками пальцев тащивших пленника:

— Идите к чародею, скажите, что мы ждем его. Проводите чародея к нам!

Те, к кому относились эти слова, молча уступили место двум своим соплеменникам и направились куда-то в сторону курганов, которые небольшой группой возвышались над равниной. Брехт проводил их взглядом. Что еще за чародей? Наверняка местный шаман. Ну конечно! Такие племена просто не могут без шаманов! Он должен благословить трапезу, или чем там он занимается в племени?

Еще была ночь, лишь крупные осенние звезды озаряли равнину. До рассвета оставалось не так много времени. Интересно, его «приготовят» на завтрак или оставят до ужина? Как бы то ни было, жить ему оставалось совсем немного.

Не останавливаясь и даже не меняя руки, охотники пересекли со своей добычей равнину и углубились в лес. По лицу пленника хлестали ветки низкорослого кустарника, над головой смыкались кроны. На равнине уже воздух посерел в предчувствии рассвета, но тут еще царила непроглядная тьма. Только ночное зрение помогало пленнику видеть, куда его несут. Но какой смысл запоминать дорогу, если обратно ему не придется возвращаться? Он чувствовал странное оцепенение — даже если бы его сейчас развязали и оставили на тропе, у него не было бы сил встать и сделать хоть шаг. Его воля была скована, его тело больше ему не подчинялось.

«Это тоже волшебники и шаманы», — понял он и постарался успокоиться. Первый долг каждого воина — знать, что жизнь может оборваться в любую минуту, и быть готовым спокойно и с достоинством встретить свою смерть.

Внезапно шаги охотников зазвучали как-то по-новому. Прислушавшись, Брехт различил стук. Под ногами была не земля! Он вывернул шею и увидел остатки старой дороги. Сквозь камень плит проросла трава, корни деревьев, подступивших вплотную, приподняли отдельные плиты и даже перевернули их, но в целом дорогу еще было заметно. Охотники шагали по ней спокойно, как у себя дома.

Орк напряг зрение и заметил, что в чаще тут и там возвышаются какие-то громадины. «Развалины зданий», — догадался он. Многие города эльфов, оказавшиеся на заброшенной территории, разрушило время. Но практически все они находились на равнинах. Это был единственный город, который поглотила чаща. Впрочем, правды ради надо заметить, что Брехт видел не так уж и много эльфийских городов — всего два или три. Ну не любили эльфы селиться болышими скоплениями, предпочитая замки, где жило всего несколько семей.

А потом лес стал реже и светлее, и они вышли в сердце заброшенного города.

Глава 24