Невозвращенцы на Луне

И привели нас тут же, на ПКЗ (плавказарма) в столовку. Сразу предупредили: «Моряки, с голодухи не объедайтесь! А то попадёте в санчасть. Здесь вам не учебка и паёк автономный: всё даже при хорошем аппетите не съедите! Вечером ещё ужин и вечерний чай.»

И действительно, еды было невпроворот. И после почти годичного бдения – поста здесь голова шла кругом: обалденная закуска, борщ со сметаной, причём сметану наливали САМИ! От второго шёл пряный запах добротного мяса, Компот натуральный и сколько хочешь, смачные куски малосольного янтарно-алого кижуча, а в довершении миска красной икры с сиротливо торчащей ложкой. Если честно, то изобилие всего граничило с издевательством. Плюс хлеб белый и чёрный, бородинский.

Но предупреждению вняли и на больничную койку не попал никто. Хотя многие не удержались и, скорее по привычке прихватили красной рыбки и белого хлеба: «Не распробовали!»

«Безлошадную» братию, то есть тех, кто пока без лодки, собрали в СРБ по принципу: «Алло, мы ищем таланты!» Нас причислили туда же на почти три месяца до конца похода нашей К-45. Стае вызвался художничать, я – чертить, а Филиппов с Брызгаловым сдуру решили, что соображают в столярном деле. Да так бы всё ничего, но только с этими самозванцами пришлось работать над общей идеей: оформление лабораторного корпуса. Михайлов тут же занялся росписью стен на подводные темы, мне не в диковину было чертить наглядные пособия. А вот эти балбесы, ни черта не смыслящие в столярном деле, титуловались краснодеревщиками. Уж мне ли не знать, бывшему столяру – краснодеревщику, насколько непросто сделать ту же табуретку! Поэтому и промолчал «в тряпочку».

А условия нам создали царские: огромная столярная мастерская, солнечные комнаты для черчения и рисования. И дела пошли… У нас со Стасом. А с ребятами пришлось повозиться «с нуля», иначе бы остались бедолаги как минимум без пальцев. Стоило мне включить циркулярку или другой станок, как они испуганно отскакивали от него. И правильно делали: нечего лезть не зная ничегошеньки. Даже как включается агрегат. И Найдель хорош: допустил этих олухов, даже не проверив.

По моим чертежам они «делали» витражи. В первый же день «деревообработчики» пытались лишить СРБ чуть ли не четверти запасов сухих досок. И напилили они гору чурочек, которые по их замыслу (и моим чертежам) должны были стать деталями будущих рам-створок. После моих замеров они так чурочками для растопки печей и остались: ни у одной «детали» не было припуска на обработку. Как Серёжа, так и Алексей впервые в жизни держали рабочие чертежи, возможно даже вверх ногами. Иначе увидели бы табличку размеров для заготовок.

Так и пошло: учёба, пробная работа и… в итоге приходилось переделывать заново самому. Кому понравится, тем более, что учениками мои подопечные были аховыми. Так что первый, комплексно изготовленный витраж был успешно предъявлен почти в срок. Но… развалился на демонстрационном столе. И был скандал. Нашей «фирме» грозил крах. А жаль, особенно Михайлову и мне, делавших свою работу «на ять». Да и жили мы с офицерским комфортом в отдельной каюте. Есть что терять.

«Объяснили политику момента» нашим соратникам со знанием дела, без синяков. Ведь «академиев не кончали», а коли назвался груздем, так полезай без обиняков в соответствующую тару. Не подводи товарищей. И ведь дошло: витражи стали выходить ежедневно и все целёхонькие. А я освободился для «творческой работы». Нас давно уже обихаживали как офицеры, так и мичманы со всей дивизии: скалки, кухонные доски, полки под обувь, шляпы, а то и книжные. Поделки расходились «на ура». Близился наш «звёздный час». А я решил тряхнуть стариной и сделал одному замечательному каплею за умеренную мзду шилом (спиртом) журнальный столик. Стосковавшись по настоящей работе, столик ваял как произведение искусства.

Целиком он был стилизован под берёзовый лист на трёх изящных сучьях. Стае делал роспись, за мной – сам столик. Да и не было тогда на Камчатке даже намёков на службу быта и сервис.

О нас пошла молва, будь она неладная. И вот однажды случилось нашему шефу «откушать» рюмку – пятую у того самого каплея. Конечно же, шила и в домашних условиях. Гвоздём гостеприимства был изящно сервированный журнальный столик. Начальник СРБ был сражён изяществом увиденного. А их жёны восторгались. Особенно та, которая Найдель.

– Аркадий, разбейся вдрызг, но возымей такое чудо!

– Милая, я завтра же познакомлюсь с мастерами – кудесниками. Будет тебе столик!

Знать бы нашему горе – заказчику, что ведёт он для знакомства «втихаря» нашего же начальника! И ведь привёл, вызвав Валеру, то есть меня… Найдель был огорошен такой презентацией молодых «краснодеревщиков». Неужто эти неумехи могли на самом деле сделать что-то путнее?! Но, вспомнив о том, что его дело приказывать, заключил: