Невская битва

Под кольчугой у него намокло, потому что становилось все теплее. Тяжелые тучи на небе начали посте­пенно светлеть, желтеть, того и гляди — к полудню вы­глянет солнце. Но и до полудня еще надо было долго и мучительно жить, ехать верхом и надеяться на то, что немцы одержат быструю победу и не придется всту­пать в бой с проклятыми русскими. Никто же не упре­кал датчан за то, что они не вступили в сражение два года назад на Неве, все и забыли, что отец тогда посы­лал вместе со шведами небольшой датский отряд под предводительством Кнуда Пропорциуса. В прошлом году этот Пропорциус помер, поев ядовитых грибов. А шведский предводитель Биргер, между прочим, не­смотря на сокрушительное поражение от Александра в Невской битве, теперь снова верховодит в Швеции. Так что не все ли равно, кто сегодня победит?..

Абель снова зевнул во весь рот и, чтобы хоть как-то согнать сон, решил громко запеть лихую рюгенскую песню, но не успел он пропеть и трех первых строчек, как еще громче, заглушая его, запело эстонское опол­чение. Грубые пешие эсты, двигаясь по бокам свиной задницы, ревели грубую свою песню, оканчивающую­ся одним и тем же глупым залихватским припевом:

Вас вес вереле, Пис-пилли-и-и-и! Айя-ойя-о-ха-ха! Пис-пилли-и-и!..

Глава двенадцатая

ГЛЯДЯ НЕМЕЦКОЙ СВИНЬЕ ПРЯМО В РЫЛО

Александр верхом на своем верном Аере стоял пе­ред трехтысячными суздальскими, переяславскими, гороховскими и муромскими войсками своего брата Андрея. Они составляли левое крыло, запасные пол­ки, предназначенные для последнего удара, если Удастся опрокинуть немецкую свинью и потащить ее в сторону Теплого озера, к Узмени. Рассвет вставал над озером, и вот-вот должны были прозвучать немец­кие трубы.

Он понимал, что кому-то из них предстояло сего­дня сложить здесь молодецкую голову, и хотел как-то приободрить их, но не мог подыскать нужных слов. Ему вдруг отчетливо вспомнился зрячий крест Смо­ленского епископа Меркурия, в памяти ожили и про­звучали добрые, бодрящие слова: «Полно тебе, Ярославич! Все хорошо. Расправляй крылья да лети!» В плечевых косточках заныло от воспоминания о бо­ли, когда Меркурий тяжелым и твердым концом зря­чего креста своего больно клюнул Александра Ярославича сперва в правое, потом в левое плечо. И князь пуще прежнего выпрямился в седле, распрямляя пле­чи, расправляя крылья по слову Меркурия. Тотчас со стороны немцев донеслись призывные возгласы горна. Войско зашевелилось. Суздальский воевода Ратислав громко произнес:

—    Возглашают, проклятые!

—    С Богом, братья! Остановим тут свинью немец­кую! — воскликнул Александр, вмиг взволновавшись.

—    Храни тебя Господь, Саша! — махнул ему рукой Андрей Ярославич.

Со стороны чела прозвучали меднокованые рус­ские трубы. Князь Александр взбоднул коня и краси­вым шагом, далеко впереди своих оруженосцев, по­скакал вдоль могучих русских полков, продолжая расправлять крылья, как завещал покойный Смолен­ский епископ. Миновав левое крыло, он теперь смот­рел в даль, туда, где темнела и посверкивала сталью великанская немецкая свинья, выстраивалась, чтобы начать сближение с русскими войсками. Но до нее еще было слишком далеко, что мешало разглядеть постро­ение.

Справа показались первые полки чела — середин­ного и главного строя русских войск. Смоленские вое­воды — Конраш Белый и Лукоша Великан — встречали Александра вместе с Яковом Свистуном и старым полоцким боярином Раздаем. Некоторое время они со­провождали Александра, объезжающего полки.

— Не посрамим славы Русской! — кричал Алек­сандр смолянам и полочанам. — С нами Бог, разумей­те языцы!

Далее начинались новгородские полки — самая се­редина чела, войска, предназначенные для главной цели — принять на себя мощный удар, стоять крепко, насмерть, разбить свинье рыло и голову. Медленно от­ступать, окружая немецкий клин, чтобы потом только Александр мог бросить свинье в бок и в окорок правое крыло, скрывающееся на льду Сиговицы, на островах Городце и Озолице. Первыми его встречали полки Сбыслава Якуновича и Романа Болдыжевича.

— С нами Бог, братья! Настал час постоять за веру Православную! — крикнул им Александр.

Он скакал мимо полков и внимательно вглядывал­ся в мелькающие лица тех, многим из которых сужде­но было погибнуть вскоре. Передние ряды, несомнен­но, были обречены на смерть, и оторопь взяла Яросла-вича — бодрые и веселые стояли перед ним еще живые люди, но почитай — уже мертвецы.

— Слава князю! — кричали они ему. А он хотел обнять их всех и тосковал от того, что сие было невоз­можно.

Мощное и щетинистое пешее войско, выдвинутое чуть вперед для начальной битвы, встречало его. Он чуть замедлил бег коня, чтобы увидеться и проститься с ними. Впереди всех, как скала, возвышался Невский отличник — Миша Дюжий. Рядом с ним стояли не ме­нее крепкие и широкоплечие великаны — Доможир и Жидята, предводители самого могучего пешего во­инства на Руси.

— Слава Господину Великому Новгороду! — крик­нул им Александр. — Бог да укрепит мышцу вашу!