Невыносимая мисс Пэг

– Получив его, а потом и одобрение правительства, Северин Дюваль окончательно и бесповоротно захватит оружейный рынок, растоптав других поставщиков огнестрельного оружия и амуниции. Так что, сама понимаешь, желающих уничтожить репутацию Дювалей достаточно. Любой скандал вокруг нашей фамилии отберет у отца голоса. Правительство не одобрит сотрудничество с тем, кто запятнал себя убийством. Единственный выход – доказать, что я не убивал Кароль.

– Как думаешь, статья и убийство могут быть связаны? – осторожно поинтересовалась я, наблюдая за профилем Армана.

Я заметила, как заиграли желваки, как напряглись его скулы. Дюваль выдохнул, а потом нервно постучал согнутым пальцем по губам.

– Сейчас сложно сказать… Если нет, то это довольно странное совпадение.

– К тому же статью заказали чуть больше двух недель назад…

– Даже так? – повернулся ко мне Арман.

В этот момент мне показалось, что я зря подошла так близко. Его дыхание согрело кожу, а аромат, исходящий от тела, взволновал. Чтобы прийти в себя, я отстранилась, а потом и вовсе отошла, делая вид, что просто рассуждаю на ходу.

– Редактор сначала просто попросил сделать интервью, я не отреагировала, занимаясь другим материалом. Папаше Лакомбу пришлось несколько раз напоминать мне. Только утром того злополучного дня он не сдержался и уже надавил. Тогда я поняла, что эта статья кому-то нужна. Сейчас подозреваю – что бы я ни написала, мои слова бы переврали и все равно истолковали, как им удобно.

– Зачем? Лакомб мог и сам написать статью и просто поставить твое имя. Ты в любом случае стала разменной монетой. Зачем такие сложности?

– Не знаю, – призналась я и закуталась в халат, снова ощутив холод предательства.

Мне не хотелось погружаться в эту тему и рассуждать о том, что, быть может, папаша до последнего пытался меня оградить, что до последнего на что-то надеялся. Мои доводы прозвучали бы жалко, а мне совсем этого не хотелось.

Меня спас телефонный звонок, я бросила быстрый взгляд на Армана и вернулась в комнату, где сняла трубку и услышала голос Амеди:

– Долз! – позвал он. – Пиши адрес. Набережная Бурбон, дом номер девятнадцать. Туда Кароль Пети приехала после клуба.

Его слова огорошили меня, и я даже не сразу поняла почему. Адрес вертелся в голове, и я уже не слышала дальнейших слов любовника. Почему номер дома показался мне таким знакомым?

– Долз! – Голос Амеди буквально прорвался в мое сознание. – Ты здесь?

– Да… да! – словно опомнившись, ответила я. – Да, спасибо, Амеди! Я даже не знаю, как расплачусь с тобой за помощь.

– Сочтемся, детка, – ответил приятель и отключился.

Я все еще держала телефонную трубку в руке, задумчиво прижимая ее к груди, когда Арман приблизился.

– В чем дело? – спросил он нахмурено. – Что тебе сказали?

– Адрес. – Я посмотрела на Дюваля, все еще отчаянно пытаясь вспомнить, почему номер дома показался мне знакомым. – Дом девятнадцать по набережной Бурбон.

Стоило произнести его вслух, как озарение буквально взорвало сознание. Я схватила Армана за руку.

– Дом номер девятнадцать по набережной Бурбон! Это особняк Жассо, в котором до тысяча девятьсот тринадцатого года была студия скульптора Камиллы Клодель, любовницы и ученицы Родена!

Взволнованная и до крайности возбужденная, я тут же бросилась к шкафу и начала подбирать удобную одежду. В голове постоянно крутился злосчастный адрес и безусловная связь между поездкой Кароль и местом, где я обнаружила ее тело.

– Каким образом все это связано с Роденом? Почему все вертится вокруг Родена? – бормотала я, копошась в одежде. Несколько платьев упали с вешалок, образуя беспорядок, но я не стала их поднимать.

– Откуда ты знаешь этот адрес? – спросил Арман.

– Несколько лет назад, когда я приехала в Париж, мои желания и стремления были более честолюбивыми. Я хотела писать интересные статьи о по-настоящему интересных личностях. Тогда я побывала в музее Родена, собрала кое-какую информацию, но Лакомб зарубил мою идею прямо на корню. Безжалостно зарубил. И со временем мне пришлось писать о светской жизни, сплетнях и прочей мишуре. – Я выбрала наконец прямое платье темно-синего цвета от модного дома «Итеб», который возглавляла мадам Буззард, эмигрантка из России. Платье было не привлекающим лишнего внимания, очень удобным и максимально простым – с низкой талией и минимумом украшений. – Я бывала на острове Сен-Луи и видела этот особняк, но после отказа редактора внутрь так и не попала.

Я развернулась к мужчине и многозначительно на него посмотрела, демонстрируя вешалку с платьем. Арман усмехнулся и вышел на балкон, а я проследила, чтобы он смотрел строго на улицу, и начала одеваться.

– Ты сказала, что любовница Родена работала там до тринадцатого года, а где она сейчас и что в этом особняке теперь? – заговорил Дюваль.

– Насколько мне известно, несчастная Камилла помешалась, и родной брат Поль отправил ее в психиатрическую клинику.

– Помешалась? Внезапно?