Невыносимые. До порога чужих миров

Сначала бросался заклинаниями Тахар. Не пытаясь растянуть запас магической энергии, не дожидаясь, пока начнут действовать друзья, даже не оглядываясь на них, вдохновленный действенностью нового заклятия, он швырял и швырял его в волков и магонов, пока не выдохся до того, что руки его стали трястись.

Мир был степным и жарким, никаких ящеров, одни лишь тощие сердитые волки. Магоны встречались изредка, тоже какие-то чахлые, тупенькие. У одного из них нашелся восьмигранник, усиливающий воздействие огня – редчайшая, ценная вещица, которую в обычном случае обсуждали бы весь день. В сегодняшнем, необычном, Алера просто на ходу сунула камень в котомку, на том радость и закончилась. У второго магона был набитый под завязку колчан – замечательные тяжелые стрелы с костяными наконечниками – и Карта магических заклятий. Элай довольно хмыкнул, пристраивая колчан к поклаже. Карту Тахар едва удостоил взглядом – насколько он мог понять, она описывала хитросплетения целительства, которое Тахару давалось с таким скрипом, что не стоило и время терять.

Когда маг выдохся, его сменил Элай. Редкий звон тетивы звучал в степном мареве, как гудение пчелы, – может, потому пчелы и налетели чуть погодя. Пока Алера злобно шипела, выворачивая котомку на выгоревшую траву, щека у Тахара опухла так, что почти закрылся глаз. Серо-зеленый круглый камень с черными прожилками отыскался на самом дне – как назло, вывалился из мешочка с остальными Кристаллами и закатился под одежду.

Последние волки у портала разбежались сами, а путники долго стояли и смотрели на этот портал, на второй путь в Ортай.

Он был.

Не нужно возвращаться назад и снова пытаться погибнуть в Пизлыке.

Алера смотрела на него и думала, что будь этот Мир иным, с плохим обзором, населенным погуще, – они бы не дошли вообще. Элай прикидывал, сколько времени уйдет на то, чтобы добраться до Кали, и хватит ли денег на покупку лошадей в городе. Тахар ничего внятного не думал, а проклинал всех пчел мира и Миров, перекатывая по щеке нагревшийся Кристалл.

И никто не торопился ступить в зеленое свечение на жухлой траве, чтобы выбраться из Мира. Там сразу навалятся новые вопросы, которые нужно решать, и новые цели, к которым нужно идти, а мыслимо ли это – так много вопросов и целей сразу?

К тому же Мир манил задержаться – как всегда делают Миры. Каким бы ни было место, сколько бы злых существ в нем ни обитало – всегда жила в Мирах особая умиротворяющая тишина, которая тоже умела звучать: шелестом травы, порывами ветра, плеском воды. Умела убеждать: не нужно никуда спешить. Нет нужды ни о чем волноваться. Здесь – не нужно.

Если уж пришел в новый Мир и сумел остаться на ногах – больше ни о чем тревожиться не стоит.

Тем более что до темноты оставалось еще много времени – в Мире это наконец-то стало понятно, потому успеется все: и перевести дух, и добраться до какой-нибудь деревушки на пути к городу Кали, чтобы найти там ночлег.

– За всей беготней я забыла поблагодарить Элая, – вздохнула Алера, обернулась к эльфу. – Спасибо, Элай.

– За что? – спросил Тахар, осторожно подергивая щекой.

– За жуткое варево, конечно. Оно ж меня вылечило, хотя я думала, что убьет.

– На здравие, – небрежно кивнул эльф. – Я сам не ожидал, что поможет, нужно запомнить.

Алера медленно сделала шаг. Другой.

– Ты не знал, что делаешь? – между ней и Элаем встал Тахар. – Ты просто вскипятил какую-то дрянь и дал ей выпить?!

– Ну… да. Ты ж сам сказал про веру в молодое здоровое тело – ну я и подумал, что надо дать ей какую-нибудь гадость, и тогда молодое здоровое тело решит: раз эта мерзость его не убила, то непременно излечит… Ай! Тахар, вот почему она все время на меня бросается, а?

Глава 12

До Кали добирались с неожиданным удобством: по пути встретился обоз.

Крепкие тягловые лошадки бодро тащили по дороге три груженых воза. Селяне не выразили радости при виде троих путников, мало того что вооруженных, так еще и выглядевших так, словно весь день с медведями бодались, – и лишь теперь, под прицелом стольких взглядов, Алера вспомнила про эликсир чистоты от мага из Ветлы и выругалась себе под нос. Однако средних лет гном, к которому прочие обращались с большим почтением, радушно махнул рукой, пресекая ропот, – забирайтесь, значит.

Расположились в одной телеге с гномом, остальные селяне смотрели на друзей слишком уж неласково. И пусть они не посмели перечить хозяину, но рослые хмурые мужики, придвигающие к себе поближе топорики и дубины, не вызывали неуемного рвения проехаться с ними рядом.

– Дэйн, – представился гном. Был он загорелый, добродушный, длиннобородый. Дождался, пока путники назовут себя. – Куда путь держите?

– В Кали, – ответил Тахар, с протяжным стоном разваливаясь на мешках с чем-то твердым. – Для начала.