Невзгоды по наследству

Мишка сказал так наобум, вспомнив вчерашние слова матери о том, что она однажды видела Надю с каким-то молодым человеком под ручку. Он не придал никакого значения её сообщению, поскольку Надя Аристархова существовала в его голове, как обычная соседка. И не более того. Таких девчонок на их улице было полно.

О её существовании он перестал вспоминать с того момента, когда устроился работать на завод, завёл новых друзей в городе и перестал появляться во дворе Аристарховых. Мишка частенько помогал её отцу в бесконечных ремонтах нескольких старых мотоциклов, которые постоянно ломались.

– Ты это о Володе Дубцове? – с неподдельным страхом спросила Надя, выдавая себя с головой.

Мишка хотелось поддакнуть, дав понять, что ему известны все её амурные дела и побыстрее закончить весь этот ненужный разговор-признание. Однако враньё для него так и осталось отвратительным поступком, поэтому он сказал правду:

– Не знаю я, как зовут твоего парня, да и знать не хочу. Неинтересен мне сей факт, понимаешь?

– Не люблю я его, Миша! Слышишь: не люб-лю! – вскрикнула Надя, повернувшись к Мишке лицом. – Это всё мама моя настаивает, чтобы я подружилась с ним. Постоянно пудрит мне мозги. Говорит, что никогда мне не быть с тобой. Что ты отслужишь и уедешь из города. А Володя хороший парень, преданный, любит меня, и всегда рядом. Мы с ним иногда встречаемся, но у нас с ним ничего не было. Слышишь?

На глазах её выступили слёзы, она подошла к Мишке вплотную, схватила за плечи и повторила громко и отрывисто:

– Не люблю!!

И тотчас уткнулась ему в грудь, затряслась в рыданиях.

Мишка впервые в жизни оказался в такой неловкой ситуации, когда не знал, как себя вести. Стоял, как столб, не шевелясь, и лишь некоторое время спустя с излишней осторожностью положил руку на голову девушки и принялся неумело гладить по волосам.

– Ну, ладно, хватит тебе, успокойся. Ничего страшного не произошло. Подумаешь – нет взаимной любви. Что здесь такого? Не всем дано любить друг друга. Полюбишь ещё, – успокаивал Мишка рыдающую девушку. – Я же не гоню тебя прочь от себя, правда? Мы будем встречаться, болтать о каких-нибудь пустяках. Ты как была для меня другом, так и останешься им.

– Чибисом? – спросила между всхлипываниями Надя.

– Ну какой же ты чибис, глупенькая? Чибисом ты была в детстве. Сейчас у тебя уже нет прежнего хохолка на макушке, вместо него отросли вон какие шикарные волосы, – Мишка подсунул ладонь под них, приподнял вверх. Пышные густые волосы выскользнули из руки и рассыпались по плечам. – Таким богатством обладает не каждая девушка.

– Ну, почему ты не хочешь присмотреться ко мне поближе? – спросила Надя, заглядывая в глаза Мишке. – Почему шарахаешься от меня, как от прокажённой? Вдруг у нас всё получится, а?

– Не шарахаюсь я вовсе. Просто…просто у нас с тобой нет общих интересов, поэтому нет смысла тратить много времени впустую, – нашёл объяснение Мишка.

– Может, ты ошибаешься? Может, отношение ко мне у тебя изменится, если мы начнём проводить время вместе? Откуда тебе знать о моих интересах? Ты ведь никогда не воспринимал меня всерьёз.

– Потому и не воспринимал, что между нами не возникло духовной связи, – сказал Мишка, поразившись собственной мысли. – Без такой связи не может быть настоящей любви.

– А ненастоящая любовь может существовать? – задала вопрос Надя. – Меня бы, наверно, и она устроила.

– Как это… ненастоящая? Что ты имеешь в виду?

– Ну, это когда человек создаёт видимость, что любит, – объяснила Надя. – Чтобы избавить от страданий того, кто любит его.

– Ты так и осталась наивной, Надюша, – с укором отозвался Мишка. – Это уже не любовь, а обман человека из жалости. Такая уступка впоследствии может обернуться ещё большими мучениями. Я, чтоб ты знала, не желаю заниматься заманиванием тебя в свои объятия, поскольку в обозримом будущем не вижу тебя рядом с собой в качестве жены.

Надя отстранилась от Мишки, подошла к тополю, провела ладонью по шершавой коре, потом развернулась и прислонилась спиной к стволу, уставилась в невидимую точку. Её затуманенный взгляд долго блуждал где-то в пространстве, потом переместился на Мишкино лицо.

– А ты сам был влюблён? – спросила она. – Тебе известны муки страданий?

Вопрос застал Мишку врасплох. Он задумался, в памяти всплыла Таня Сидорова в восьмом классе, вспомнились переживания и тяжёлые мучения в тот период. Ему шёл пятнадцатый год и болезненное чувство воспринималось уже по-взрослому. Это, без сомнения, можно было назвать первой любовью.

– Да, я был влюблён в одну девочку, – ответил Мишка с уверенностью.

– А она в тебя?

– Не знаю, я не заявлял ей о своём чувстве.

– Почему?

– Почему ты раскрыла свою тайну передо мной лишь сейчас?

– Не могла решиться, – призналась Надя со вздохом. – Боялась.

– Вот и я не мог решиться. Страдал втихомолку. Долго. Потом моя рана зарубцевалась, боль прошла.

Наступило молчание. Мишка подошёл к тополю напротив, опёрся плечом о ствол. Теперь их лица освещались рассеянным светом уличного фонаря, они пристально смотрели друг на друга.