Невзгоды по наследству

Свободной площади в комнате не осталось. От дверей к столу и кровати проходили боком, потому что посредине стояла детская коляска, в которой спала дочь. На стенах со всех сторон висели тазики, ванна для купания дочери, различные ковши, кастрюли, кастрюльки, кружки и другая необходимая утварь.

К великому удивлению Михаила жена не ворчала и ни разу не пожаловалась ему на неустроенный быт. Ирина молча переносила все невзгоды, свалившиеся на неё. Со временем, возможно, устав от такой жизни, она начала бы роптать, но наступила весна. Михаил, собрав все нехитрые пожитки, отвёз её с дочерью к своим родителям. Сам в спешном порядке приступил к дипломному проектированию.

Вскоре после отъезда жены Михаил ознакомился с предложенными местами работы по распределению. В первой половине ознакомительного листа значились проектные или исследовательские институты многих регионов СССР, за ними шли заводы и строительные предприятия, расположенные в Перми или в городах области. Список замыкали строительно-монтажные управления дальних регионов страны.

В графе «местожительство» было напечатано слово «общежитие», против наименований пермских предприятий стоял прочерк. Это означало, что предпочтение отдаётся специалистам, не требующих жилья. Большая часть студентов из его группы проживала в Перми, они имели возможность делать свой выбор. Кацапов был иногородним.

На престижные места Михаил не претендовал, поскольку его средний бал по основным дисциплинам был где-то около четырёх, в то время как половина однокурсников имела или круглую пятёрку, или близко к ней. Группа считалась одной из самых сильных в институте.

Михаил вполне мог быть в числе отличников, если бы основательно готовился к экзаменам и сдавал их вместе со всей группой. Однако, в связи с ежегодным отъездом на заработки летнюю сессию он сдавал досрочно и в спешке. У него не было времени на подготовку, он шёл на экзамен с теми знаниями, которые успел получить в течение семестра. Так поступали все его друзья, с которыми он отправлялся на заработки. Пятёрки им были не нужны, главной задачей ставилось окончание семестра без хвостов на осень. В итоге полученные четверки и даже трояки составляли более двадцати пяти процентов – выше критерия на право получения красного диплома.

Михаил знал, что престижные места в Перми были нередко именными. Их заявляли высокопоставленные родители для своих «одарённых» детей. Даже если бы он вдруг оказался в числе отличников и захотел остаться в Перми, у него всё равно не было никаких шансов.

Пробежавшись взглядом по листу несколько раз, Михаил остановился на последней строчке. Там был пропечатан строительно-монтажный трест в республике Коми, предлагалась должность мастера. В графе о местожительстве бросилась в глаза запись: «Вагончик по месту работы. Перемещение вагончика вдоль трассы газопровода через каждые семьдесят километров. Для семейных предоставляется комната в п. Хвойный.»

Какой площади комната и в каком доме – каменном, деревянном, с центральным отоплением или же с печным? – разъяснений не было. Но это было то жильё, которое требовалось его семье. Оно будет бесплатным и по праву станет принадлежать его семье.

«Не в сарай же поселят? – рассудил Михаил. – Хуже нашего жилья, какое мы снимаем сейчас, в ведении треста не может быть, однозначно. Это не частная лавочка, здесь существуют нормы жилплощади на одного человека. Зато зарплата почти в два раза выше, чем у инженеров НИИ. Это сейчас самое главное».

Не раздумывая, он дал своё согласие. Советоваться с Ириной не стал. В тот момент ему и в голову не могло прийти, что ждёт его впереди…

… Диплом Михаил защитил на «отлично», но эта оценка уже никак не могла повлиять на цвет заветной книжицы.

В этот день он зашёл к Куроедовым, доложил теще об успешной защите диплома. Елизавета Павловна, засуетившись, срочно накрыла на стол, затем достала из потаённого места в шифоньере бутылку коньяка.

– Вот, отхватила случайно. Какая-то «Плиска», – прищурившись, прочитала она на этикетке. – Специально для тебя припрятала.

С Елизаветой Павловной с некоторых пор у Михаила сложились дружеские отношения. И это не было притворством тёщи, которая по неизвестным причинам вдруг захотела угодить зятю. Никакой показухи с её сторон не просматривалось. Вероятно, через несколько месяцев общения с Михаилом и со слов Ирины она поняла, что у дочери появилось крепкое и надёжное мужское плечо, которого ей самой так не доставало в жизни.

– Хороший коньяк, болгарский, – одобрил Михаил. – Пользуется большим спросом.

– Хм-м, коньяк! – радостно воскликнул Пётр Семенович, выходя из своей прокуренной комнаты. – Откуда он у тебя?

– Оттуда, – пробурчала Елизавета Павловна, явно не обрадовавшись появлению мужа. – Есть, да не про вашу честь. Губы-то не раскатывай. Это я для Михаила припасла, он сегодня диплом защитил.

Пётр Семёнович внимательно посмотрел на гостя, затем неожиданно шагнул к нему, протягивая руку, и произнёс непривычно обыденным голосом, будто разговаривал с зятем ежедневно:

– Здравствуй, Михаил.

– Здравствуйте, Петр Семёнович.