Незабудка

Как же кружится эта поляна. Синие, белые, желтые и красные пятна цветов всё быстрее сменяют друг друга. Они кружат свой хоровод, а с ним кружится сознание самой Нариши. Так было до тех пор, пока девушка не догадалась сесть на землю. Уже лучше. Но ещё лучше будет, если лечь и закрыть глаза. Как же ломит тело. Неизвестно, сколько она так пролежала, но нужно было вставать и выполнять обещание. Девушка принялась руками разгребать рыхлую землю под корнями дуба. Странно, поначалу ей показалось, что руки выглядели моложе. Те, прежние, тоже не были излишне холёными, но кожа на них была белая и упругая, ноготочки розовые. А эти. Эти были руками пожившей и много проработавшей ими женщины. Привидится же такое. Ладно, что есть, то есть. И Нариша присыпала землёй чужие монеты. А теперь, пусть даже она взрослая женщина, а не глупая девчонка, как почему-то думалось сразу после пробуждения, она сплетёт себе венок из незабудок. Сплетёт и наденет его на голову. Пока венок из незабудок и длинные русые волосы будут её единственной одеждой.

Как только Нариша закончила плести венок и надела его на голову, от него словно прошла волна, и на девушке, хотя, какая она девушка, вполне взрослая женщина, странным образом появилась рубашка – точно такая же, как и на тех ведьмах из странного сна. Прекрасно, значит, она всё правильно сделала, и волшебный лес таким образом поощряет её. Что же, как бы ни было прекрасно это место, но нужно уходить, у неё есть долг, и нужно вспомнить, что же это за долг и приняться за его исполнение. А для этого нужно выйти туда, где есть люди.

Идти по волшебному лесу было легко, даже не смотря на то, что обуви на ногах не было. Когда Нариша хотела есть, то рвала орехи и собирала ягоды, захотела пить – вышла к прозрачному ручейку. Вот и прекрасно – ручей выведет к реке, а уж река рано или поздно приведёт к поселению людей. Сколько она так прошла – неизвестно. Кажется, сегодня к людям выйти не удастся. Нужно присматривать место для ночлега. Пусть солнца и не видно, но ночная тьма наступает независимо от того, радовало оно сегодня своими лучами землю или нет. Нариша как раз осматривала небольшую полянку вблизи ручья, когда услышала чей-то отчаянный визг. Визжало раненое животное, скорее всего, хищник терзал его. Ну что может сделать безоружная женщина с голодным хищником? И потом, жизнь есть жизнь. Сильный поедает слабого. Тем не менее, вопреки доводам разума, она схватила обкатанный водой сук, лежащий на берегу и поспешила на шум, краем сознания отметив, что глупо вмешиваться в жизнь волшебного леса.

Совсем скоро взору открылась ожидаемая картина – хищник терзал оленя. Странным показалось то, что и хищник, и олень были ещё совсем детёнышами. Оленёнок, по странной случайности оказавшийся без матери, и волчонок, которому вряд ли исполнилось и полгода.

– Что ж ты делаешь! – негодованию Нариши не было предела.

Она размахнулась своим грозным орудием и ударила нападающего по голове, впрочем, в последний момент смягчив силу удара. Хищник не виноват, что хочет есть. Волчонок упал рядом со своей жертвой. Нариша склонилась над раненым детёнышем и стала осматривать его. У оленёнка был покусан загривок и плечо.

– Потерпи, малыш, я помогу тебе!

Замечательная травка ланиска, её молодые побеги можно разжевать и приложить к ране, а длинными плетями обмотать небольшое тельце животного.

– Завернём всего в траву и испечём на костре? – послышалось сзади.

Нариша резко обернулась – над всё ещё неподвижным волчонком стоял мужчина. Одет он был в простую домотканую рубаху и такие же штаны. На ногах – обувь из ивовой коры. Нечёсаные волосы спускались чуть ниже плеч, глаза цвета скорлупы орехов, что она ела не так давно, круглые нос и щёки. Небольшая, но густая сивая борода, в которой были заметны запутавшиеся веточки. Натруженные руки. Совсем простой мужик примерно её возраста. Понятно, поселянин из близлежащей деревеньки пришёл за чем-то в лес. Прекрасно, он и выведет заплутавшую женщину к людям.

– Не для того я его спасаю, чтобы печь на костре! – возмущённо ответила Нариша.

– А для чего же? – в ореховых глазах промелькнула извечная мужицкая хитринка.

– Вылечу, найду его мамку, пусть живёт, красота же! – что здесь было не понять.

– А вдруг мамку его родители задрали, кхе-кхе, – мужичок шевельнул ногой волчонка, – давай хоть этого добьём. Так уж и быть, справлю из его шкуры тебе обувку, а то ходишь босая вся.

– Да откуда ты такой взялся! – возмутилась Нариша. – Всё бы изничтожал кого. Это же дети! Звериные, но дети.

– Волка надо убить. Вырастет, сам убийцей станет. Он уже и сейчас свою волчью натуру проявляет, – резонно заметил незнакомец, – я же вижу – не любишь ты волков. Ну, что тебе стоит? Ещё один удар по голове этим суком, и нет волчары. Смелее!

– Ты, конечно, прав, но… не могу. И тебе не дам убивать детёныша!