Незаконченная сказка (СИ)

Аотоа печально посмотрел на друга. От прежней насмешливой улыбки не осталось и следа.

— Видел.

— Что там? Почему ты тянешь время? Говори!

— Вот именно о содержимом я и собирался поговорить, прежде чем мы снова вместе откроем шкатулку. Послушай… Ты ведь сочинял сказки, когда был ребёнком?

— Почему ты вдруг спросил?

— Не уходи от ответа. Сочинял?

— Да.

— И ты хорошо помнишь написанное в детстве?

— Помню, — растерялся вдруг Факир, потом ответил уверенно и немного сердито. — Разумеется, помню!

— Последнюю ты написал незадолго перед тем, как погибли твои родители, но до этого… Какие сказки ты сочинял раньше?

— Разные, — махнул рукой юноша.

— А точнее?

— Глупости всякие. Я же ребёнком тогда был. Выдумывал, что умел. Одно не сбывалось. Другое сбывалось не так, как хотелось. Но в основном эти сказки так или иначе…

— Становились явью, — поспешно закончил фразу Аотоа, блеснув очками.

— Становились. И что? — пожал плечами Факир.

— А была ли сказка, где ты… радикально изменил чью-то судьбу? Написал историю с открытым финалом, но эта история так и осталась незаконченной? Подвесил настоящего, живого человека между реальным и сказочным миром и оставил болтаться в таком положении, в вечном ожидании счастливого финала, который, возможно, никогда для него не наступит?

Факир с ужасом смотрел в глаза друга.

— Этого не было! — воскликнул он возмущённо. — Я не Дроссельмейер! Я никогда не вмешивался ни в чью жизнь подобным образом!

— О, ты так уверен? Это похвально. Тогда я открываю.

Ни слова больше не говоря, Аотоа снова взял в руки шкатулку. Он ловко сдвигал крошечные панели пальцами до щелчка, а Факир считал ходы.

Один, два, три… Время замедлило бег…

Нет, это выдумка! Он никогда бы не посмел, даже будучи глупым мальчишкой!

Четыре, пять, шесть…

Что-то горькое и тёмное зашевелилось в глубине сознания. Давний сверхъестественный ужас, спрятанный внутри. Это был страх потери кого-то близкого, липкий кошмар, смешанный с болью и чувством вины.

Семь, восемь. Крышка медленно съехала набок, открывая недра шкатулки.

— Смотри, — Аотоа медленно вытащил изнутри свёрнутый до размера крошечного конвертика пожелтевший лист с надорванными краями, исписанный с обеих сторон выцветшими от времени чернилами и заляпанный кляксами. — Это твой почерк? Или, возможно, я ошибаюсь?

Бывший Рыцарь осторожно взял тонкий лист бумаги и развернул его. И стоило ему прочесть первую строчку, как стёртая некогда собственными руками память вернулась, оглушив осознанием непоправимости совершённого.

Лист бумаги бесшумно спланировал на пол.

— О нет…

Аотоа внимательно наблюдал за другом.

— Ты вспомнил? — с состраданием спросил он.

Факир кивнул, вцепляясь пальцами в край стола и подавляя готовый вырваться крик.

— Это твоя сказка?

— Да, — помертвевшим голосом выдавил Факир.

— Зачем ты сделал это?

— Я... хотел помочь, — он отчаянно обхватил голову руками.

— Но ты же видишь, что не помог, а только навредил!

— Теперь вижу. Мне нет прощения.

— Что собираешься делать?

— Пока не знаю. Правда, не знаю!

Впервые, наверное, Аотоа видел своего друга потерянным и отчаявшимся. Он положил руку ему на плечо.

— Хватит. Успокойся. Я не судить тебя пришёл, а выслушать ту историю. С самого начала. Если ты всё вспомнил, расскажи. Как я понял, её звали Катарина? Дочку Гретхен и Петера?

Факир уткнулся лбом в столешницу.

— Да. Когда мы впервые встретились, ей было шесть, а мне восемь. Она сказала, что её зовут Катарина… У неё были чудесные огненно-рыжие волосы, как у матери, и удивительные глаза. Глубокие, чистые, ясные... Она уже потеряла обоих родителей и жила в семье тётки, которая мучила её и издевалась над ней. Аотоа, в свои шесть лет Катарина не хотела жить! Она совсем не улыбалась. Она желала оказаться на небесах вместе с папой. А ещё у неё была невыполнимая мечта — попасть в сказку, где её пропавшая мама вернётся, где она могла бы стать принцессой-лебедем, влюбиться и выйти замуж за прекрасного принца, который тоже полюбит её. Я просто написал сказку, чтобы она не стремилась умирать, чтобы осталась жить!

— Но кое-что в тексте сказки ты существенно изменил, — мрачно заметил Аотоа. — Насчёт лебедя. Зачем?

— Я не знаю, почему так вышло. Я спасти её хотел, понимаешь?! Я и подумать не мог…

Не выдержав, Факир вскочил с места и выбежал из комнаты, хлопнув дверью. Аотоа, не найдя ничего лучшего, наклонился и поднял с пола пожелтевший листок с незаконченной сказкой.

====== Глава 17. Кляксы и помарки ======

— Хонма-сенсей...

Учитель обернулся. За его спиной застенчиво переминалась с ноги на ногу Лили.

— Ты что-то забыла?

— Нет, простите. Я... переживаю за подругу. Долго думала и сомневалась, но сегодня решила задать вам важный вопрос. Пике-тян никогда не спросит о таком. Однако она очень нервничает перед предстоящими выступлениями и…

— Спрашивай, довольно предисловий, — устало махнул рукой учитель.

— Хонма-сенсей, неужели у Пике-тян и Факира-семпая в самом деле нет шансов на победу?