Незаконная планета

– Что еще за новости? – Марта тыльной стороной ладони отвела прядь, упавшую на глаза, и посмотрела на Бурова. – Зачем ты морочишь ребенку голову, Илья?

– Я не ребенок! – вскинулся Витька. – Я в пятый класс перешел.

– Пятый класс – это уже солидно, – сказал Буров. – Я не говорил, что все дышат одинаково. Я говорил об общем принципе дыхания. У человека газообмен между воздухом и кровью происходит в альвеолах легких. У рыбы – между водой, содержащей кислород, и кровью – в жаберных пластинках. Разница – в геометрической структуре дыхательных ячеек. А принцип – общий.

– А у растений? Вы про растения тоже говорили.

– Я говорил, что у растений при фотосинтезе в превращении энергии активно участвует АТФ – аденозинтрифосфорная кислота. Наше дыхание тоже сопровождается синтезом АТФ. Что это значит? Растения и млекопитающие – биологические системы во многом противоположные. А принцип питания или, если хочешь, дыхания, у них общий. Природа всегда ищет и находит общий принцип, единый механизм, как можно более простой. Как говорил Пифагор, «сведение множества к единому – в этом первооснова Красоты».

– Значит, АТФ… – Витька добросовестно пытался понять и запомнить. – Значит, она для всех…

– Именно. Прекрасный биологический аккумулятор и трансформатор энергии, поступающей в организм извне, – вот что такое АТФ.

– Дядя Илья, а эти, плутоняне, они ведь живут потому, что получают… ну, тоже аккумулируют энергию извне… Значит, и у них АТФ?

– Во-от, теперь видно, что ты учишься думать, – одобрил Буров, потроша очередную рыбку. – Что ж, может, и у них.

– Не вводи пятиклассника в заблуждение, Илья, – сказал Морозов. – Эта идея давно отвергнута по той простой причине, что в анаэробных процессах АТФ не участвует. Для действия механизма АТФ, – пояснил он Витьке, – нужна кислородная среда. А на Плутоне ее нет.

– Я говорю о едином принципе, товарищ вице-президент, – сказал Буров. – Может, у них биологический аккумулятор основан не на фосфатных связях, а на каких-то других. Вот полетишь скоро на Плутон – разберись на месте.

– Сам лети и разбирайся, – проворчал Морозов.

– Илья, – переменила Марта разговор, – Инна говорит, что вы со Свеном затеяли тут опасные подводные опыты…

– Напрасно Инна говорит о том, чего еще нет.

– А что – это секрет? – Инна, близоруко прищурившись, посмотрела на Бурова. – А я считаю, что, прежде чем начинать эксперимент, надо посоветоваться со специалистами. Представляешь, – обратилась она к Марте, – задумали научиться дышать морской водой. Разве это шутка – заполнять водой легкие?

– Да никто пока не дышит и не заполняет, – терпеливо сказал Буров, и Морозов удивился кроткому его тону. В былые времена такое возражение Инны мгновенно взвинтило бы его. – То есть многие уже дышали водой, – продолжал Буров, – но неудачно и неправильно. Подавать кислород в воду перед вдохом дело нехитрое. А вот выводить из легких углекислый газ… Ну, мы придумали одну штуку, теперь пробуем, вот и все.

– Ох, Илья, – покачала головой Марта. – Когда ты только угомонишься? – Она поднялась. – Ну, хватит чистить, все равно столько рыбы нам не съесть. Витя, надень куртку и брюки, смотри, как затянуло небо и какой сразу холод.

Но Витька только отмахнулся.

Ветер свежел, с запада плотной однообразно-серой толпой плыли облака, и море, еще недавно сине-зеленое, тоже стало серым, всхолмленным волнами. Соседние острова заволокло дымкой.

Марта поставила сковороду с рыбой на плитку. Зябко поежилась, сказала:

– А все-таки море хорошо только в тихую погоду.

– Нет, – отозвался Свен Эрикссон, – всегда хорошо. Могу посочувствовать людям, ведущим сухопутную жизнь, – продолжал он, тщательно подбирая слова. По-русски Свен говорил чисто, с небольшим акцентом. – Морская среда более естественна. Не надо забывать, что жизнь вышла из океана.

– Раз уж вышла, так назад ее не загонишь, – заметил Морозов.

– Вы неправы, Свен, – сказала Марта. – Из океана выползла кистеперая рыба, от которой пошли первые земноводные. А человек вышел из лесу. Лес – вот естественная среда человека. Мы – дриопитеки, неосмотрительно вылезшие в степь, под яркое солнце. Погодите возражать! – Она сделала рукой движение, от которого у Морозова сладко захолонуло сердце. – Конечно, надо было слезть с деревьев, никто не спорит, но потом начались ошибки. Человек лишился лесного экрана, он стал вырубать леса – свою естественную защиту. Он изобрел обувь и начал заливать землю бетоном и асфальтом. Короче говоря, выключился из системы, изолировал себя от естественной среды…

«Зеленоглазый мой дриопитек, – с нежностью подумал Морозов, глядя на Марту. – Великий пропагандист Босого Хождения по траве. Марта, Мартышка. Хорошо, что ты уговорила меня поехать отдохнуть: слишком долго я сидел спиной к тебе…»

Свен Эрикссон слушал Марту насупясь. Пробовал было возражать, а потом умолк. Его мускулистое тело казалось отлитым из темной бронзы.

– Свен, – сказал Витька, – вон в той стороне что-то лежит на дне. Что-то большое.

– Знаю. Там затонувший военный корабль. С пушкой.

– Так это пушка торчит. А я думал – труба. Я хочу посмотреть!