Незалеченные раны. Как травмированные люди становятся теми, кто причиняет боль

Было бы упущением обсуждать отношенческие травмы и защитные механизмы, не затронув роль стыда. Вообще, стыд связан с глубинным чувством «я плохой(-ая)» (не путать с виной – «я сделал(-а) что‑то плохое»). Отношенческие травмы тесно связаны со стыдом, развившимся посредством нескольких механизмов: четких сообщений, направленных обидчиком и системами, а также многих случаев отсутствия сонастроя с родителями/опекунами, которые заставляют ребенка почувствовать себя виноватым в том, что он такой, какой есть, имеет потребности и выражает их. Многие психологические защитные механизмы срабатывают, чтобы защитить человека от стыда.

Часто травмы сами по себе являются поводом для стыда, поскольку жертва понимает, что травматические события ненормальны, но четко не осознает почему. Чувство стыда может стать частью психики человека и превратить его мир в череду крайне болезненных отказов. Управление стыдом требует четкого понимания отношенческой основы стыда и крепкой связи с несколькими людьми, которые не стыдят вас, принимают вашу ситуацию и настроены с вами на одну волну. Хотя осознанный внутренний диалог и когнитивная работа могут быть полезны, лекарство от стыда – это в большинстве случаев постоянное неявное принятие со стороны близких людей, до тех пор, пока человек не начинает сам себя принимать.

Реакция на травму: бей или беги, замри, заботься и дружи

В случаях травмы или воспринимаемой опасности наиболее распространенные нейробиологические реакции включают борьбу (буквальную или метафорическую), бегство или замирание (механизм защиты от боли). У всех нас есть биологическая склонность реагировать определенным образом, но на нашу реакцию также влияет степень воспринимаемой опасности и наше восприятие риска. Эти механизмы лежат за пределами сознания и срабатывают за долю секунды – вспомните, как вы когда‑то подпрыгнули от неожиданности. Скорее всего, вы отреагировали бы так, даже если бы увидели, что именно вас удивило. У вас не было времени на то, чтобы осознанно обработать информацию.

Реакции на отношенческую травму используют те же нейробиологические пути, и люди могут драться, убегать или замирать на месте, в зависимости от их темперамента, характера травмы и типа вреда, который грозит причинить агрессор. Жертвы часто винят себя в том, как они отреагировали («Мне следовало дать отпор»), и такое отношение подкрепляется обществом («Почему она не сопротивлялась?»), несмотря на то, что механизм мгновенной реакции и его биологические основы хорошо изучены.

Иногда механизмы «борьба», «бегство» или «замирание» могут стать выученными и обоснованными личностными характеристиками, например, когда люди характерно реагируют на любую угрозу злостью и агрессией (борьба), избеганием любой воспринимаемой опасности (бегство) или отчуждением, диссоциацией или отсутствием сопротивления (замирание). В идеале, реагируя на непрямую опасность или угрозу, мы хотим сохранить способность тщательно оценивать ситуацию и выбирать наиболее адаптивную и уместную реакцию.

Посттравматические психологические трудности могут возникнуть, когда жертвы не могут выбирать реакцию или производить осознанную эмоциональную оценку угрозы. Диссоциация и реакция, основанная на замирании, особенно трудны в управлении, и они могут вызывать сильное чувство стыда, когда люди начинают задумываться, почему они просто не убежали или не дали отпор. Хотя настоящая тоническая неподвижность (рефлекторное отсутствие движения) – это относительно редкое явление, в основе большинства реакций, связанных с замиранием, лежит выученная диссоциация.

Диссоциативные реакции – это попытка отстраниться от тяжелого опыта, чтобы облегчить боль. По сути, это психологическое бегство, как правило, внутрь себя.

Некоторые жертвы могут быть запрограммированы на диссоциацию до такой степени, что определенные триггеры или дистресс могут незамедлительно ввести их в состояние отрезанности от мира и своих эмоций.

Чтобы управлять этими реакциями, нужно понять лежащие в их основе биологические императивы, осознать, почему мы реагируем именно так, и простить себя за то, как мы отреагировали на травматическое событие. Точно так же, если мы понимаем, что реакция на угрозу стала генерализированной, и мы реагируем борьбой, бегством или замиранием даже на незначительные угрозы, нам необходимо постепенно изменить эти реакции, например, практиковать заземление, чтобы замирать не так часто, или научиться справляться с незначительными угрозами, а не убегать от них.