Незалеченные раны. Как травмированные люди становятся теми, кто причиняет боль

«Я никогда не знаю, что произойдет дальше, и мне нужно постоянно быть готовой к тому, что все изменится. Ничто не будет прежним. Люди будут причинять мне боль. Доброта опасна, потому что люди проявляют ее, чтобы потом использовать меня. Мужчины особенно опасны, и я должна причинять им боль, чтобы защититься. Моя единственная ценность для мужчин – это способность заняться с ними сексом. Я сплю с мужчинами, которые меня хотят, потому что меня в любом случае принудят к сексу и, если я не буду сопротивляться, мне хотя бы не причинят вреда. Мои близкие, похоже, меня ненавидят, следовательно, я неправильная или плохая. Чувствовать себя в безопасности и расслабляться небезопасно. Мне нужно следить за собой и защищаться. Нападать до того, как нападут на меня. Моя жизнь будет ужасной, и я, возможно, не доживу до тридцати. Если ничто не имеет значения, почему бы мне не повеселиться?»

Многие из этих убеждений были защитной реакцией и требовались, чтобы помочь ей справиться с осознанием причиненного ей вреда и защитить ее от дальнейшей боли.

Чтобы выразить некоторые из этих убеждений и управлять ими, Мэдисон развила в себе гипербдительность и тревожность, связанные с окружающим миром. Она была убеждена, что мир – опасное место, и взрастила в себе отношение «убей или будешь убит». Она употребляла наркотики, чтобы притупить чувства, и из‑за отсутствия хорошей модели поведения, усвоенной от родителей, она считала, что не сможет управлять эмоциями без наркотиков. Она ненавидела ощущение расслабления и не переносила успокаивающие занятия, например йогу или медитацию. Вместо работы над осознанностью, направленной на заземление, я стала бросать ей мяч. Это был хороший физический способ успокоить ее в достаточной степени, чтобы мы могли поговорить. Мэдисон была склонна избирательно проводить время с теми, кто в итоге причинял ей боль или предавал ее, из‑за твердо укоренившегося убеждения, что она не заслуживает большего. Она жила с ощущением безнадежности и часто не могла отличить безопасного человека от опасного. Из‑за ее образа жизни у Мэдисон даже не было шанса встретить безопасных и просоциальных людей. Со временем эти убеждения и решения, связанные со стилем жизни, привели к циклам ревиктимизации и ретравматизации, которые только укореняли ее первоначальные убеждения.

Анализируя влияние травмы на убеждения о мире, важно учитывать, с чего началась жизнь человека: с реалистичных и полезных убеждений или ранних травм, сделавших его систему убеждений деструктивной или негибкой.

Если говорить в общем, жестокое обращение в детстве (четкий возрастной предел назвать сложно, но я говорю о том, что произошло до 12–13 лет) в большинстве случаев ведет к искажению структур убеждений. В таких случаях работа по изменению убеждений связана с пониманием и разрывом этих структур. Если травматическое событие произошло позднее (травля на работе, насилие со стороны интимного партнера и т. д.) на фоне безопасного детства, то работа в основном связана с пониманием того, как травма вступила в конфликт с первоначальными структурами убеждений и изменила их. Цель психотерапии здесь заключается в реформации здоровых и реалистичных посттравматических убеждений.

В общем, нормальная система убеждений должна быть реалистичной (основанной на реальности, а не на тревожности или мнении о событии), гибкой (меняться со временем или в зависимости от ситуации), полезной (помогать нам взаимодействовать с миром и достигать желаемого), а также неабсолютной (никаких «все или ничего» и «должен»). У жертв часто формируются абсолютные убеждения («Мне всегда нужно держать людей на расстоянии вытянутой руки»), которые не зависят от ситуации и не являются реакцией на нее. Эти убеждения могут привести к различным видам проблемного поведения и эмоциональных трудностей и со временем стимулировать развитие нарушений психического здоровья.

Ниже я описала некоторые распространенные убеждения, основываясь на своем обучении схема‑терапии.

«Я недостаточно хорош(-а)»

Эта схема очень распространена, и она часто является результатом ситуаций, в которых человеку говорили, что он недостаточно хорош, или винили его и наказывали за недостаточно впечатляющие достижения. Такие ситуации характерны для семей, где процветает эмоциональное насилие, и они могут привести к возникновению глубинного чувства неудачи, тревог о недостаточных достижениях и крайне требовательных критических внутренних голосов.

Некоторые люди поддаются этим убеждениям, принимают их за истину и даже не пытаются чего‑то достичь. Кто‑то неустанно пробивается через них, пытаясь доказать обратное путем больших достижений.