Незалеченные раны. Как травмированные люди становятся теми, кто причиняет боль

У нас в голове две крайности: жертвы и агрессоры. Некоторые люди могут быть и теми, и другими, и нам трудно определить, куда их отнести и как на них реагировать. Возможно, нам хочется игнорировать те виды вреда, с которыми сталкиваются такие люди, как Кейт, потому что они слишком нас пугают. Может быть, задача кажется нам чересчур монументальной. Иногда мы воспринимаем таких людей, как Кейт, в качестве агрессоров, забывая, что они также являются жертвами. Бывает, мы видим в них только жертв, не учитывая причиненное ими зло. Работа с травмированными клиентами, личность которых настолько повреждена, требует способности держать в голове обе роли, но при этом создавать системы, которые могли бы сдерживать и защищать всех.

Глава 6 Почему люди причиняют вред

Первое занятие по судебной психологии, которое состоялось у меня во время обучения в докторантуре, изменило мой взгляд на совершение преступлений. Хотя эти занятия не подразумевали регулярной работы с клиентами, они оказали влияние на все мое обучение и изменили мой взгляд на причинение вреда. Лектор начал разговор с просьбы вспомнить, когда мы в последний раз нарушали закон и по какой причине.

Я внутренне улыбнулась – это было легко. Я часто не соблюдаю правила парковки, что объясняется оптимизмом, неоправданной верой в свою способность избежать инспекторов и общим желанием получать удовольствие от жизни. Я подумала о том, как я обычно себе это объясняю: «Это не имеет большого значения», «Это никому не вредит», «Законы об оплате парковки дурацкие», «Я не хочу переставлять машину в дождь» и т. д.

«Задумайтесь о том, как вы только что мысленно оправдали свои действия, – сказал лектор. – Ваши оправдания ничем не отличаются от аргументов, которые приводят ваши клиенты, объясняя свои поступки».

Хотя мои случаи нарушения закона были далеко не такими серьезными, как преступления моих клиентов, в их основе лежали те же мысли и убеждения: разрешение нарушить границы, которые я не считала значимыми в своей жизни, поиск стимуляции, а также более высокая терпимость к риску, чем у среднестатистического человека. Следует отметить, что именно такая структура личности позволяет мне процветать в судебной психологии и балансировать среди противоречивых профессиональных приоритетов. У всех нас есть множество личностных характеристик, и каждая из них имеет свои преимущества и недостатки. Главное – это осознанность и способность понимать суть проблемной ситуации, а не попытки быть идеальным человеком с безупречным поведением.

За свою карьеру я много раз замечала, насколько похожи люди, причиняющие вред окружающим, на тех, кто этого не делает. Есть лишь небольшие различия в личной истории, выраженности определенных черт (например, мы можем быть слегка эгоцентричными или крайне эгоцентричными, и исход зависит от этого в значительной степени), а также наличии различных социальных структур, способствующих или препятствующих определенному поведению.

Я не устаю поражаться одержимости нашей культуры преступлениями, преступниками и мотивами. Тру‑крайм и детективы – это жанры, популярность которых растет одновременно с нашим погружением в человеческую психику. Я тоже люблю эти жанры и часто ложусь на диван с хорошим детективом после дня, проведенного в тюрьме. Обычно я смеюсь над собой, когда делаю это: мотивы и типы преступлений, описанные в этих книгах, не идут ни в какое сравнение с ежедневными ужасами погружения в тюремный мир.

Реальность людей, совершающих преступления, обычно связана не с фантастическими психологическими поворотами и мрачными желаниями, а с чем‑то повседневным: сильной нуждой, гневом, тайными страхами, подавлением своих чувств (вместо их признания), попытками контролировать мир, который кажется опасным и неуправляемым, избеганием, враждебностью, проблемами с коммуникацией (человек демонстрирует что‑то вместо того, чтобы об этом сказать).

Вред и насилие часто рождаются из сочетания нескольких из этих ингредиентов.

Беглый взгляд на популярные психологические сайты убеждает нас в том, что большинство людей, прибегающих к насилию, живут в мире, неизвестном большинству из нас. «Мы» и «они» четко противопоставлены, при этом «их» называют психопатами, нарциссами или монстрами всяких форм и размеров. Хотя в идее о том, что определенные личностные характеристики провоцируют вредоносное поведение, есть доля правды и в мире существуют настоящие садисты, психопаты и нарциссы, реальность гораздо более прозаична. Мое представление о преступниках и насилии радикально отличается от четких объяснений, которые нам часто предлагают.