Незавершенная революция

Более «жизненен» в этом отношении в России либерализм чичеринского типа. Жизненен, впрочем, лишь в не столь кричащем противоречии между его установками и российскими реалиями. Линия Чичерина в этом смысле — это либеральный «прагматизм» и эволюционизм, корнями уходящий в гегельянство, то есть, философию этатизма. Иначе говоря, речь идет о либерализме, сознательно ограничивающем себя рамками государства, которое все равно выступает конечной инстанцией принятия решений. Государство в идеале должно обеспечивать и защищать право, и должно руководствоваться в своем правотворчестве ценностями естественного права, но при этом представляет собой нечто большее, ценность, на которую нельзя посягать в борьбе за права.

Вполне логично, что либерализм, которому в 1825 году были выбиты зубы, выступал в качестве фронды против власти, защищаемой его оппонентами — охранителями или реакционерами. Но позиция мейнстримного либерализма не устраивала тех, кто считал, что права надо не ждать, а брать и завоевывать в борьбе. Как показал Мишель Фуко, в Западной Европе именно такой подход исторически составлял содержание радикализма: «Термин „radical“ использовался в Англии (я полагаю, слово датируется концом XVII или началом XVIII в.) для обозначения — это довольно интересно — позиции тех, кто желал, перед лицом реальных или возможных злоупотреблений суверена, отстоять изначальные права, знаменитые изначальные права, которыми англосаксонское население обладало до вторжения нормандцев (я говорил вам об этом два или три года назад). Это и есть радикализм. Таким образом, он состоял в отстаивании изначальных прав в том смысле, что публичное право в его историческом осмыслении могло устанавливать права основополагающие».

Русский радикализм — третий лагерь в общественно-политической борьбе середины XIX — начала XX веков под этим углом редко принято рассматривать, меж тем, это было бы не лишено смысла.

Так, одна из первых русских радикальных организаций — «Земля и воля» — первоначально не ставит перед собой цели свержения власти, но борется за завоевание у нее прав. Тот же Михаил Бакунин, который известен как идеолог анархизма, в 1868 году в памфлете под названием «Народное дело» предлагал царю созвать Земский собор, дать народу права и фактически стать народным монархом. Лишь по мере осознания нереальности получения ожидаемых прав от власти и по мере столкновения с репрессиями радикалы переходят к борьбе против нее, выдвигая уже политические революционные требования.

На этом этапе уже появляются собственно народники из «Народной воли», предшественники знакомых нам эсеров. В идейном отношении народники были последователями французской революционной традиции, однако, в каком-то смысле, о котором будет сказано далее, они испытали на себе влияние русских почвенных народников, которых принято называть «славянофилами». Опять же, к вопросу о ярлыках, искажающих восприятие серьезнейших явлений, например, «жидовствующих», «самозванцев», «смуты» и т. п. Ведь те, кого называют славянофилами, по сути были антиколониальными националистами или великорусскими националистами, хоть и в зачаточной форме. Да, русские народники были теоретическими последователями французской революционной традиции, но не будем забывать, что среди участников последней также был распространен этнический взгляд на нее как на восстание угнетенного гальского меньшинства против чуждой франкской элиты. Эта линия ярко проявилась в идеях Михаила Бакунина, не классического народника, а анархиста, объединившего в своих воззрениях западно-революционные идеи и почвенный антиколониальный русский национализм. К похожему синтезу позже придет один из лидеров эсеров Борис Савинков.

Программа народников имела два явных измерения: демократическое и социалистическое. Первое предполагало свержение самодержавия и созыв Учредительного собрания на основе всеобщего и равного избирательного права, а также необходимость представительской демократии и местного и областного самоуправления. Второе — социализацию земли и содействие социализации промышленности. В логике Бакунина (не народника в строгом смысле этого слова, напомним) подобные меры кроме целей социальной революции должны были решить и цели революции национальной — преодолеть отчуждение бесправного русского народа от колониального государства («кнуто-германской империи»), а сама его апелляция к Земскому Собору явно указывает на близкое «славянофилам» восприятие допетровской Московии как русского национального государства.

^{Михаил Бакунин (фото)}