Нездешние

– Это ссадина, – продолжает Мона. – Синяк во много миль шириной. Как будто разом открылось множество дверей. Так?

– В каком-то смысле, – соглашается миссис Бенджамин. И смотрит в потолок. – Открылось все небо, – говорит она. – И тогда мы вошли.

И она начинает рассказ.

Глава 35

Вечер был прохладный, сухой и тихий. Миссис Бенджамин провела день, как почти все дни, убивая часы за бумажной работой, и держалась на плаву только слухами, которые заносили люди – каждый давал ей не один час блаженного общения. Бюрократический ранг в маленьком государственном поселке не главное – истиной ролью миссис Бенджамин была передача городских сплетен.

И, хотя в Винке почти ничего не случалось – лаборатория на горе годами не делала открытий и не привлекала к себе хоть какого-то внимания, – ремесло миссис Бенджамин процветало. Сильнее всего она была по части мод – единственная судья в вопросе, что допустимо и что непозволительно носить в наше время. А времена были, право, упаднические: она видеть не могла мужчин с нелепыми бачками, в кричащих очках, а о женщинах лучше было даже не говорить: нелепые драные штаны, блузы с низким вырезом, нечесаные космы!

Миссис Бенджамин годами выбивалась из сил в борьбе с этим безобразием. В первую очередь ее стараниями Винк миновали разнузданные десятилетия: до 1983-го добрались с таким видом, будто еще не кончился 1969-й, и она собиралась держаться до последнего, пока ее не опустят в могилу. Пусть тогда дети вытворяют что хотят, но, может быть – может быть, – они хоть малость устыдятся нарушения молчаливых запретов миссис Бенджамин. Ведь что ни говори, миссис Бенджамин, бесспорно, была права.

Когда небо потемнело, она присела на крыльце, оглядывая улицу, попивая чаёк и ожидая, не выйдет ли кто погулять и поделиться с ней новостями. Но обязанности не поглощали ее целиком: она все поглядывала на гору, гадая от нечего делать, появятся ли и сегодня зарницы.

Это продолжалось еженощно почти месяц. Никто толком не знал, что это такое. Зарницы? Грома не было, но… и таких зарниц никто не видывал. Может быть, какие-то дела лаборатории… Никто не знал.

В небе проскочила искра. Миссис Бенджамин с удовольствием выпрямилась и развернула кресло-качалку к горизонту над плато. Когда это только началось, они устраивали вечеринки, пикники на бейсбольном поле, любуясь небесным шоу. У них как бы завелось собственное северное сияние. Хоть и не понимали, но радовались.